Рука и сердце Кинг-Конга

– Добрый день!

– Добрый дэнь, Алла! – охотно отозвался мужчина, вставая с лавочки.

Он говорил с акцентом, и «Алла» у него звучало почти как «Аллах». Трошкиной это польстило: любой женщине приятно думать, что мужчина ее боготворит.

– Мы знакомы? – совсем останавливаясь, удивилась Трошкина.

– Мы – нэт, но вот там твой подруга очэн хочэт с тобой пагаварыть!

Алка послушно повернулась, посмотрела в указанном направлении, но никого не увидела. Промерзший обледенелый двор был пуст – ни движения, ни звука. Только поскрипывали на веревках тяжелые и твердые, как листы фанеры, простыни да коченели припаркованные вдоль бордюра машины. Трошкина недоуменно пожала плечами и с легким подозрением посмотрела на мужчину. Его кавказский акцент и бесцеремонная манера «тыкать» незнакомой девушке внушали Алке тревогу. Культурная и благонравная Трошкина по собственной инициативе не заводила и тем паче не поддерживала сомнительных знакомств! Желание просквозить в открытый подъезд с ускорением вернулось и усилилось. Однако необоримое любопытство сподобило Трошкину уточнить:

– Какая подруга?

– Лучшая! – уверенно ответил незнакомец.

И это решило дело, потому что лучшей подругой Аллы Трошкиной с благословенных детсадовских лет была я, Индия Кузнецова, – особа тоже более или менее культурная, но отнюдь не благонравная. И в числе моих знакомых и друзей всегда были самые разные люди, включая откровенно странных и даже нездоровых.

– Я вспомнила Марьяну из дурдома и решила, что этот невоспитанный горец вполне может оказаться еще одним твоим новым приятелем! – сказала мне Алка с укором, словно я была в ответе не только за свою неразборчивость в дружеских связях, но и за ее сомнительные логические умозаключения. – И, конечно, я пошла с ним!

– Какая глупая доверчивость! – ужаснулся Зяма.

– Да, дорогой, я поступила, как дурочка! – печально согласилась Трошкина.

В сопровождении горца, приговаривающего: «Да вот же она, там, за углом!» – доверчивая дурочка Аллочка дошла до того самого угла, посторонилась, чтобы пропустить выезжающую со двора машину, и… в высшей степени неожиданно для себя оказалась в пропахшем дешевым табаком салоне старого «жигуленка»!

Горец, с неожиданной для его роста силой затолкавший Трошкину на заднее сиденье, запрыгнул туда же с гортанным восклицанием на чужом языке. Очевидно, это была команда водителю – явному соплеменнику Алкиного обидчика. Старый «жигуль» прянул с места, как необъезженный конь, Алка повалилась на бок, и капюшон шубки накрыл ее голову, как сачок – зазевавшуюся бабочку.

– Пикнешь – зарэжу! – очень убедительно сказал похититель.

И бедная Трошкина почувствовала себя самой настоящей кавказской пленницей!

– Мы приехали в лес! В темный-темный лес! – рассказывала она, захлебываясь словами и слезами. – Там машина остановилась, меня из нее вытащили и привязали к дереву!

– Господи, это еще зачем?! – Я и ужаснулась, и изумилась.

К дереву на моей памяти кого-то привязывали только в фильмах про Чингачгука. И, если бы Алка сказала, что затем в нее начали бросать ножи и томогавки, я бы решила, что диагноз «инфекционный идиотизм» можно считать подтвержденным!

– А я знаю – зачем? – Трошкина в сотый раз плаксиво хрюкнула в полотенце, любезно и предусмотрительно врученное ей Зямой вместо носового платка.

– Дорогая! Прости, конечно, что я спрашиваю… Если тебе невыносимо вспоминать об этом, ты можешь не отвечать, – мягко сказал братец, снимая с себя махровый халат и закутывая в него Алку в профессиональной манере санитара, бережно облачающего сумасшедшего в смирительную рубашку. – Но чего же хотели от тебя эти негодяи?

– Если честно, я не очень поняла, – призналась Алка и запоздало задумалась. – Хм… Денег они не просили, на честь мою не покушались и убивать меня не стали, хотя и пообещали непременно зарезать, если ОН не вернется.

– Кто? – одновременно спросили мы с Зямой.

– А я не знаю! – Трошкина зябко передернула хрупкими плечиками. – Они не сказали кто!

– Нормально! – пробормотал братец и поплотнее укутал явно ненормальную Алку смирительным халатом. – Однако задачка представляется мне непростой! Поправь меня, если я ошибаюсь: получается, что ради спасения своей жизни ты должна сделать так, чтобы вернулся кто-то, о ком тебе известно только то, что сейчас его здесь нет?

– Карлсон, – предложила я, не зная, смеяться или плакать. – Хотя нет, он улетел, но обещал вернуться, так что привлекать к организации его камбэка Алку было бы ни к чему… Трошкина! А ты не могла как-то уточнить условия задачки?