Улыбка Горгоны

– Какого хрена вам нужно? – взяла агрессивный тон она.

– Стриптиз мы видели, – сказал Ларичев, – ты была великолепна, честное слово. А теперь садись рядом, потолкуем.

Фыркнув, Лайма желчно, что так не вязалось с ней, процедила:

– Здесь видеокамеры, чтоб клиенты не приставали. Если увидят, как я просто базарю с вами, оштрафуют.

– А, ну, тогда работай, – обрадовался Ларичев, скрестил руки на груди, ногу закинул на ногу, приготовился к просмотру. – Мы совместим приятное с полезным. Начинай.

Злющая, но в данном случае беспомощная Лайма, поставив руки на бедра, рявкнула в сторону Дениса:

– Мент, музыку включи.

– А, хочешь, чтоб я от двери отошел? Дудки. Валяй без музыки.

– Я включу, а то вдруг без музыки нас подслушают, – поднялся Ларичев. – Да и нашу звезду звуки вдохновят.

Зазвучала дивная со всеми положенными охами-ахами музыка, он вернулся на место, принял ту же позу. Лайме ничего не оставалось, как начать танцевать, однако это был танец злобной фурии, не скрывающей ненависти к клиентам. Поставив ногу на подлокотник кресла, в котором сидел Ларичев, она, расстегивая плащ, прошипела:

– Че вы притащились сюда? Че прицепились ко мне?

– Ну-ну, не пыли, – с повышенным интересом разглядывая ее, сказал Ларичев. – Давай так, по-честному все расскажешь и пойдешь к своим.

– Спрашивай. Надоели, блин…

В пируэтах она ушла, стащила с себя плащ и «нечаянно» кинула его в Дениса. Попала, мерзавка.

– Твоя версия: за что убили Зинаиду Долгих? – спросил Ларичев.

– А я знаю!

– Знаешь. Нам известно, что вы, три подружки, ездили к Беляеву в «Сосновую рощу». Может, отдохнуть, не спорю. Но какая странность, его машину в конце августа расстреляли из автоматов. Потом Зинаида…

– И Сашка! – приближаясь в томном экстазе к нему, прорычала Лайма. Снова нога очутилась на подлокотнике. – Расстегивай «молнию».

– С удовольствием.

– Вы почему не сказали мне, что и Сашку зарезали?

– Берегли твою чистую душу стриптизерши, – нашелся он.

– Ой-ой-ой… – протянула она язвительно. – Снимай сапог. Значит, ты мне зачем-то ловушки расставлял. А я ничего не знаю. Ничего! Расстегивай второй и снимай, – не забывала рассказывать, что делают мужчины во время интимного стриптиза.

– Врешь. Ты не дура, понимаешь, что и тебя могут завалить. Не страшно?

– Вы страшней. А меня пока не завалили.

– Вот именно! – подхватил он, стаскивая сапог с ее ноги. – А почему? Ты случайно не соучастница преступления?

– А по тебе не скажешь, что в ментовке работают дебилы.

– В прокуратуре, – поправил Ларичев. – И полегче с оскорблениями.

– По-моему, я комплимент сказала.

Теперь босая Лайма снова отошла на безопасное расстояние, поглаживая себя по бедрам, приподняла юбку, соблазнительно наклонялась и выпрямлялась, и все для него – Ларичева. А Денису доставался только пленительный зад, но он, присев на корточки, угорал от беззвучного хохота, наблюдая за пикантной сценкой.

– Короче, дорогуша, тут и дебилу станет ясно, что вас троих с Беляевым нечто связывало, – ласково заговорил Ларичев. – А ну-ка, посчитаем. Беляев крайне редко выезжал, поэтому день его смерти был кем-то предопределен. Кем? Тем, кто знал, когда он отправится в город, – ему организовали засаду. Далее. Зина обожала тусовки, некто точно знал, куда и в какой день она пойдет выпить рюмочку. Мало того, Зина возвращалась не одна, ее сопровождал… тот, кто убил. Об этом говорят отпечатки мужских туфель рядом со следами твоей подруги, значит, что?

– Что? – огрызнулась Лайма, догадываясь, куда он ведет.

– Это был человек, которому она доверила себя в такой час, следовательно, Зина знала его лично. Саша следующая, да? Она из вас троих самая эффектная, роскошная, обожаемая мужчинами, любила находиться в центре внимания. Застать ее дома было очень сложно. Но, как странно, в тот роковой для нее день она была дома. Саша впустила в квартиру человека, он убил ее и сделал обыск. Выходит, кто-то навел убийцу…

Лайма давно остановилась с обнаженной грудью. Как астматик, ртом она хватала воздух от негодования, понимая, кого Ларичев имеет в виду, и, как только он сделал паузу, она выдохнула:

– Ты… ты… подозреваешь… меня?!.

– Так карты ложатся: ты кого-то информировала.

– У тебя не все дома! – завизжала Лайма.

На ее визг Ларичев ответил ревом, а что, лучший способ давления – все виды нападения:

– Это у тебя там никого нет! Не была б дурой, не вляпалась бы! Тебя либо пришьют, либо засадят как пособницу убийцы! На тебе все сходится!