– Как по-вашему, она и вправду немного не в себе? – спросил я.
– По-моему, она крайне возбуждена и пребывает в весьма нервном состоянии.
– Но не настолько тяжелом, чтобы помещать ее в психиатрическую больницу?
– Безусловно.
– Знаете, Пуаро, я уже просто перестал соображать, что к чему.
– Извините меня, Гастингс, но вы ничего не соображали с самого начала.
– Тут слишком много каких-то побочных линий.
– Естественно, тут есть побочные линии. Выделить основную среди прочих побочных – это и есть главная задача для умеющего мыслить человека.
– Скажите мне, Пуаро, вы сразу поняли, что в этом деле восемь подозреваемых, а не семь?
– Да, я принял этот факт к сведению, – сухо ответил Пуаро, – как только Тереза Аранделл упомянула, что последний раз видела доктора Доналдсона за ужином в «Литлгрин-хаусе» четырнадцатого апреля.
– Я не совсем понимаю… – начал было я и умолк.
– И что же вы не понимаете?
– Если Доналдсон решил расправиться с мисс Аранделл с помощью, так сказать, прививки, тогда я не понимаю, зачем ему нужна была эта до смешного примитивная нитка поперек лестницы.
– En verite, Гастингс, бывают минуты, когда вы просто выводите меня из равновесия. Один способ требует специальных, сугубо научных знаний, так?
– Да.
– А второй – очень домашний, «это под силу даже вашей маме», как любят твердить в рекламах. Верно?
– Да, конечно.
– Думайте, Гастингс, думайте. Откиньтесь на спинку кресла, закройте глаза и заставьте работать ваши серые клеточки.
Я подчинился. То есть я откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и попытался выполнить третью часть инструкции, однако результат моих усилий был равен нулю.
Открыв глаза, я увидел, что Пуаро добродушно меня рассматривает, точно няня, которой поручили приглядывать за неразумным младенцем.
– Eh bien?
Я предпринял отчаянную попытку не ударить в грязь лицом.
– Мне кажется, – начал я, – что тот, кто придумал первый вариант, не может быть тем же человеком, который сумел использовать в этом деле новейшие научные достижения.
– Резонно.
– И я сомневаюсь, что разум, изощренный в науках, опустится до такой примитивной вещи, как несчастный случай, – это означало бы положиться на волю судьбы.
– Очень разумно.
Осмелев, я продолжал:
– Поэтому единственно возможный вывод, по-видимому, таков: попытки были предприняты разными людьми. Мы имеем дело с убийством, задуманным двумя совершенно разными людьми.
– Вам не кажется, что это уж слишком большое совпадение?
– Вы сами как-то сказали, что в деле об убийстве почти всегда встречается хоть одно совпадение.
– Да, это правда. Вы поймали меня на слове.
– Так-то.
– И кто же, по-вашему, эти двое?
– Доналдсон и Тереза Аранделл. Доктор очень подходит на роль второго, то есть действительного убийцы. С другой стороны, нам известно, что Тереза предприняла первую попытку. Мне думается, они могли действовать совершенно независимо друг от друга.
– Вы так любите выражение «нам известно», Гастингс. Уверяю вас, что мне в отличие от вас совсем неизвестно, была ли Тереза той ночью на лестнице.
– Но мисс Лоусон сказала…
– То, что сказала мисс Лоусон, еще нельзя считать доказательством.
– Но она говорит…
– Говорит… Говорит… Вы всегда слишком доверяетесь людям, готовы поверить им на слово. А теперь послушайте, mon cher. Я ведь говорил вам, что меня кое-что смущает в поведанной нам мисс Лоусон истории?
– Да, я помню. Но вы никак не могли вспомнить, что именно вас смущает.
– Так вот, я вспомнил. Секунду терпения, и я покажу вам то, что я, вот глупец, должен был сообразить гораздо раньше.
Он подошел к письменному столу и, открыв ящик, вынул оттуда кусок картона. Потом, взяв ножницы, принялся что-то вырезать, встав так, чтобы я ничего не видел.
– Терпение, Гастингс. Через минуту мы приступим к нашему эксперименту.
Я покорно отвел взгляд.
Через минуту-другую Пуаро удовлетворенно щелкнул языком. Он отложил ножницы, бросил остатки картона в корзинку и подошел ко мне.
– Не смотрите. Закройте глаза, пока я буду прикалывать кое-что к лацкану вашего пиджака.
Я повиновался. Пуаро проделал все, что хотел, потом помог мне встать и провел в соседнюю с гостиной спальню.
– А теперь, Гастингс, посмотрите на себя в зеркало. На вас модная брошь с вашими инициалами – правда? – только, bien entundu, брошь эта сделана не из хромированной стали и тем паче не из золота с платиной, а всего лишь из картона.