Нагадай мне любовь

— Ты ведь не веришь тому, что они говорят обо мне? — жалобно спросила она.

Сострадание затопило сердце Питера. Он шагнул к Лауре и обнял ее.

— Конечно, нет, дорогая, — прошептал он. — Иларио не понимает, что делает.

— О нет, он как раз очень даже понимает, — усмехнулась Лаура. — Если меня признают виновной, то завещание потеряет силу. И он получит все.

— Но как тебя могут признать виновной? — воскликнул Питер. — Это абсурд.

Лаура спрятала лицо у него на груди.

— Есть какая-то служанка, которая слышала мой разговор с отцом…

Питер похолодел. Так, значит, это правда, а не вымыслы Иларио.

— Диего рассказал тебе о завещании? — спросил он через силу.

— Нет, — покачала головой Лаура. — Он только сказал, что планирует оставить Алаведру мне… Но я думала, что он просто шутит. Ведь Иларио должен был получить все. Я так и сказала ему…

— Погоди. — Питер взял Лауру за плечи и чуть отодвинул от себя. — То есть он не говорил о том, что упомянул тебя в завещании?

— Нет! Я и понятия не имела, что завещание уже существует.

— А служанка, которая подслушала ваш разговор, уверяет, что сеньор Мендес упоминал именно об уже имеющемся завещании…

— Она лжет! — вспыхнула Лаура. — Я не знаю, зачем, но она лжет!

— Не волнуйся так, Лаура. — Питер нежно привлек девушку к себе. — Это какое-то нелепое недоразумение. Как им только могло прийти в голову, что хрупкая девушка вроде тебя вонзила нож в спину здорового мужчины так глубоко, что он сразу умер. Ведь удар был нанесен мастерски…

— А вот это как раз не довод, — горько усмехнулась Лаура. — Мой дядя по материнской линии обучил меня обращаться с ножом. Уж чем-чем, а этим предметом цыгане владеют превосходно.

Пот проступил на лбу Питера.

— Но ведь это еще ни о чем не говорит, — пробормотал он.

— Ты в этом уверен? — жестко спросила она.

— Лаура!

Она судорожно вцепилась в него.

— Прости меня, прости. Я сама не понимаю, что говорю. — Лаура затряслась в беззвучных рыданиях. — Но это невозможно. Все смотрят на меня, как на убийцу, Боррес два часа допрашивал меня, пытался поймать на каких-то несоответствиях. Я сойду с ума…

— Лаура, милая, это скоро закончится. — Питер принялся гладить ее шелковистые волосы. — Убийца твоего отца будет найден, мы с тобой поженимся, я увезу тебя в Нью-Йорк, и все забудется как страшный сон.

— А если… если… — Голос Лауры дрогнул. — Если они смогут доказать мою вину?

Питер стиснул зубы.

— Они не могут доказать то, чего не было. Ведь ты же не убивала своего отца, Лаура?

Девушка вскинула голову. Ее черные глаза как угольки горели на побледневшем лице.

— Ты с ними заодно, — прошептала она. — Ты поверил Иларио…

— Нет, Лаура, ты не так меня поняла, — принялся сбивчиво объяснять Питер. — Я только хотел сказать, что ты невиновна и они не смогут ничего доказать!

Он схватил ее ладони и стал целовать их.

— Как ты можешь думать, что я сомневаюсь в тебе, — говорил он. — Ни на одну секунду я не поверил тому, что придумал Иларио…

А где-то в глубине маленькая подлая мыслишка твердила ему, что он не совсем искренен с Лаурой.

— Ах, Питер, если я потеряю еще и тебя… — вздохнула девушка.

— Ты никогда меня не потеряешь. Хочешь, мы сегодня же объявим всем о нашей помолвке?

— Я бы оказала тебе этим очень плохую услугу, — ответила Лаура, улыбаясь, но в глазах ее застыли слезы. — К тому же это было бы неуважением к памяти отца…

— Прости. — Питер судорожно прижал Лауру к себе, не в силах видеть скорбное выражение ее лица. — Я совсем потерял рассудок. Но я никому не дам тебя в обиду.

Лаура затихла в его объятиях.

Я всегда буду рядом с тобой, думал Питер с мрачной решимостью. Что бы ни случилось. Даже если весь мир ополчится на тебя, моя красавица.

Даже если она на самом деле убийца? — спросил мерзкий голос где-то из глубины подсознания. Ты и тогда останешься рядом с ней?

Лаура не может быть убийцей, сопротивлялся Питер.

Дыма без огня не бывает, а ты совсем не знаешь ее. Ох, Питер, не в добрый час ты познакомился с этой женщиной…

И, словно угадав колебания Питера, Лаура отстранилась от него.

— Я так благодарна тебе за все, — произнесла она шепотом. — Но нам лучше подождать. Пока все не прояснится. Я не хочу, чтобы пятно позора легло и на тебя.