Нагадай мне любовь

— Но что случилось? — Иларио поднялся с колен. Его лицо было искажено страданием.

— Минуточку. — Инспектор Боррес открыл дверь и выглянул в коридор. — Доктор Санчес, зайдите, пожалуйста.

Вошел толстяк доктор. Питер очень удивился, увидев его, он думал, что Санчес уехал в день убийства. Оказывается, он все время был в Алаведре.

— Кризис уже наступил? — спросил доктор, нахмурившись. — Очень рано. Очень.

— Что происходит? — выпалил Иларио.

— Боюсь, ваша мать потеряла рассудок, сеньор Мендес, — сообщил ему доктор.

— Этого не может быть, — прошептал Иларио.

Но вид Лусии лучше всяких слов доказывал, что это правда. Когда доктор Санчес помогал ей встать, а потом осторожно вел к выходу, она с интересом вертела головой по сторонам и что-то бормотала себе под нос. Она никого не узнавала.

— Я не ожидал, что это произойдет так скоро, — сказал инспектор, как только за ними закрылась дверь.

— Значит, вы что-то знали? — накинулся на него Иларио. — И молчали?

— Ваша мать с самого начала вела себя неадекватно, — сухо произнес Боррес. — А весь вчерашний день она буквально преследовала меня, придумывая все новые улики против Лауры Кавадос. Доктор Санчес сразу обратил внимание на ее поведение.

— Но ведь он не психиатр!

— Полицейскому врачу приходится быть экспертом во всех областях, — криво усмехнулся Боррес. — Но не беспокойтесь, мы уже вызвали настоящих специалистов. Вашей матери будет оказана квалифицированная помощь. Хотя неизвестно, станет ли она такой, как была…

— Но в чем дело? Что с ней случилось? — Голос Иларио был полон отчаяния. — У нас в роду никогда не было сумасшедших!

— Доктор Санчес расскажет вам все гораздо лучше меня, — покачал головой инспектор. — Ясно одно — сеньора Мендес пережила сильнейшее душевное потрясение, которое и привело к ее нынешнему состоянию.

— Душевное потрясение? — медленно повторил Иларио. — Это как-то связано со смертью отца?

— Да. — Инспектор замялся. — И боюсь, связано самым неприятным образом. Разговор между Лаурой и Диего подслушивала вовсе не служанка, а сама Лусия. И когда она услышала, что муж собирается оставить Алаведру и половину всего состояния своей дочери, она пришла в ярость. Насколько мне известно, согласно условиям первого завещания, единственными наследниками Диего были вы и она.

Иларио кивнул.

— И тогда она взяла нож из ящика стола и вошла в кабинет мужа… Донья Лусия необыкновенно сильная женщина, к тому же она была вне себя от злости… Она вонзила нож в спину Диего и быстро ушла в смежную комнату, а из нее вернулась к себе.

— Это невозможно, — прошептал Иларио.

Он совершенно побелел.

Это слишком жестоко, подумал Питер. Несправедливо.

— Может быть, вы ошибаетесь? — спросил Иларио с надеждой.

— Это исключено, — покачал головой Боррес. — С самого начала дело было очень простым… В том состоянии, в котором была ваша мать, у нее хватило сил только на то, чтобы стереть отпечатки пальцев с рукоятки ножа. Но зато в соседней комнате она везде оставила следы.

— Естественно, она же там убиралась!

— Странное занятие для хозяйки поместья, вам так не кажется? — усмехнулся инспектор. — Но пусть даже и так. Вспомните, Иларио, что когда-то вашему отцу подарили набор охотничьих ножей с червлеными рукоятками. Одним из таких ножей он и был убит. А хранился этот набор в верхнем ящике стола как раз в той комнате, где стояла ваша мать… На этом ящике полно отпечатков ее пальцев, а одного ножа не хватает. Мне сразу показалось странным, что в кабинете Диего Мендеса нашелся охотничий нож. Подобных предметов там не было. Ваш отец не увлекался холодным оружием и не был страстным охотником, так что…

— Его мог взять кто угодно! — Иларио пытался отрицать очевидное.

— Иларио! — Боррес подошел к нему ближе. — Вы должны принять страшную правду. Служанка доньи Лусии призналась, что никогда не стояла в той комнате и не подслушивала разговор между Диего и Лаурой, а сказала об этом только по приказанию своей хозяйки. Она ей очень предана и несколько недолюбливает сеньориту Кавадос…

Инспектор украдкой посмотрел на Лауру.

— Я должен сказать, что ложные обвинения в адрес вашей сестры немного отвлекли меня, но, в конце концов, правду было не так сложно обнаружить, — вздохнул инспектор. — Я искренне сочувствую вам, Иларио. Ваша мать пыталась отстоять ваши интересы. Если бы она знала, что завещание уже написано, то все могло бы быть совсем по-другому…