Вестник счастья

Джерри наклонился и, поцеловав ее в губы, прошептал:

— Обними меня.

Хани не могла не выполнить эту просьбу. Приподнявшись на цыпочки, она обняла его за шею и потянулась к нему губами, мгновенно позабыв и про свои опасения, и про досаду, и про осторожность. Через поцелуй Джерри ей передалось такое неукротимое желание, что оно как лихорадка охватило все ее существо.

Его пальцы стащили резинку с ее волос и погрузились в густую медово-русую массу, наслаждаясь их шелковистостью.

— О, Медок… — выдохнул Джерри и, чуть помедлив, вновь завладел ее ртом, полностью подчиняя себе все ее чувства. Ладонь гладила спину, изучая все линии и изгибы фигуры, и даже сквозь шерсть свитера она ощущала ее тепло.

— Джерри. — Его имя прозвучало тихим вздохом, но Хани оно показалось громовым раскатом. Она представляла себя камешком, готовым упасть со скалы в пропасть, к которой настойчиво подталкивал ее Джерри, и никак не могла — или не хотела? — остановиться, все неумолимее приближаясь к обрыву.

Джерри подхватил Хани на руки и понес в гостиную. Опустившись в кресло, посадил ее к себе на колени. Охваченная небывалыми ощущениями, Хани не в силах была вымолвить ни слова. Взяв ее лицо в ладони и заглянув в глаза, Джерри неожиданно спросил:

— Милая, расскажи мне о своем браке. Это твой бывший муж завязал тебя в такой тугой узел? — В глубоком взгляде серых глаз Хани прочла столько участия и внимания, что поняла: это тот человек, которому она может довериться. Она не любила говорить о своем неудачном замужестве и редко с кем обсуждала эту тему.

— Моя мама и вся моя семья очень долго оберегали меня, — начала Хани. — Впервые я столкнулась с внешним миром только тогда, когда поступила в колледж. Я жила в студенческом городке. Дилана встретила, когда училась на втором курсе, и влюбилась в него. — Она устремила взгляд в окно, вызывая в памяти воспоминания о том времени. — Мы были молодыми и неопытными, совсем незрелыми. Он был единственным ребенком в семье. Приехал с юга. Мы полюбили друг друга и поженились. — Хани отвела глаза от окна и взглянула на Джерри. — Дилан был очень обаятельный и невероятно красивый: стройный голубоглазый шатен с неотразимой улыбкой. Девушки буквально падали к его ногам, а я чувствовала себя на седьмом небе, что он выбрал меня, и считала, что мне несказанно повезло. Дилан был всеобщим любимчиком, но еще больше он любил себя сам.

— И что же случилось?

Хани помолчала, провела пальцами по воротнику его рубашки, коснувшись крепкой загорелой шеи.

— Не знаю… Может, у нас все и получилось бы, если бы я не забеременела сразу после свадьбы — один раз забыла принять таблетку. Мы с Диланом хотели подождать с детьми, вначале закончить колледж. — Хани погладила курчавые завитки, выглядывавшие из выреза рубашки.

— Продолжай, Хани.

— Меня тошнило чуть ли не с самого первого дня. Ох как же мне было плохо! Месяц-полтора Дилан на самом деле старался мне помочь, быть рядом. Но он был так молод и хорош собой! К тому же вокруг крутилось так много хорошеньких девушек, готовых на все.

Джерри тихо выругался. Хани нервно крутила в руке верхнюю пуговицу его рубашки.

— Люк родился в октябре. Осень и зима в тот год выдались холодными, а мальчик был очень болезненным, и мы с ним больше месяца пролежали в больнице. Я тоже еще не до конца оправилась после родов. Вот тогда все и началось. Дилан считал, что ребенок связал его по рукам и ногам. Люк был ему не нужен.

Джерри снова чертыхнулся и погладил Хани по щеке. Она сглотнула ком в горле и продолжила:

— В конце концов я решила уйти от него. Это все равно случилось бы рано или поздно. У Дилана уже была подружка, а к Люку он был абсолютно равнодушен, просто не замечал.

— Вот дерьмо! — не сдержался Джерри, потом покаянно пробормотал: — Прости, Медок.

Однако Хани не обратила внимания, погруженная в переживания того времени.

— Когда мы только поженились, я любила Дилана и не обращала внимания на его недостатки, не понимала, что нежелание иметь детей уже о многом говорит. Он не хотел брать на себя никакой ответственности, не желал ничем жертвовать даже ради собственной семьи. Его дальнейшее поведение раскрыло мне глаза — я поняла, какой он на самом деле эгоист.

— Он живет в Спрингфилде?

— Слава богу, нет. После развода Дилан уехал к себе домой, в Джорджию. Поначалу звонил, присылал подарки Люку на день рождения, но постепенно это происходило все реже. А потом и вовсе угасло.