Живая вода мертвой царевны

– Подложить камеру хотел. Ну, например, сунуть ее в тумбочку при кровати.

– Интересная идея, – процедила я, – в чем ее смысл?

Паша покраснел.

– Ну… Чтобы ее нашли… и всем бы рассказали…

– А где ты взял ключи? – наседала я.

Воронов закашлялся, потом признался:

– Сделал дубликат.

– Круто, – воскликнула я, – значит, историю про то, как Орлова посетила слесаря в торговом центре, ты придумал? Сам к мастеру бегал?

Паша кивнул.

– Как ты раздобыл связку? – не успокаивалась я.

– Орлова сумку на стуле всегда оставляет, – объяснил Воронов, – когда в столовую идет, только кошелек прихватывает.

– Можешь не продолжать, – милостиво разрешила я, – Натка пошла поесть, а ты выудил из ее торбы ключи и рванул к слесарю. Все понятно и очень подло.

– Мне необходимо попасть в аспирантуру, – словно заклинившая пластинка тянул Павел.

– Оставим в стороне моральный аспект дела, – прервала я его нудеж, – вернемся к практическим решениям. Не понимаю, зачем ехать на квартиру, когда можно подбросить камеру в сумку Орловой, а потом предложить: «Давайте выложим на столы содержимое наших портфелей, пусть Яков Миронович убедится, что мы ничего не брали!» Мне почему-то кажется, что ты собирался проделать этот трюк, как только Натка придет на кафедру. Что помешало тебе осуществить свою затею в пятницу?

– Наташка утром из комнаты не выходила, – покаялся Паша, – я незаметно игрушку Якова из коробки вынул, а к ней в сумку ну никак не смог подложить. Потом Орлова ушла, все свое прихватила, вернулась, но с кошелкой не расставалась, носила ее на плече. Никогда так раньше не поступала и вдруг таскается с идиотской торбой, прижимает ее локтем к телу, как будто там драгоценность какая-то.

– Отлично, – сказала я, – мы семимильными шагами движемся к финишной черте. Камера у тебя, Вере ты запудрил мозги, что якобы ищешь украденное и пока не следует говорить Якову о пропаже. Вы ему соврали, что прикольную новинку временно увезли. Я уверена, это твоя идея. Вера ничего не знает, кроме того, что камера пропала, и она не винила Наташу. Откуда я знаю, что Брызгалова не думает плохо об Орловой? Иначе бы она не звонила Натке с сообщением о найденных для нее учениках. Вера говорила со мной, интересовалась здоровьем Орловой, так не будут беспокоиться о человеке, если подозревают его в воровстве. Брызгалова очень хорошо относится к Якову Мироновичу. Ей твоя идея не волновать академика показалась удачной. Готова спорить, что ты пообещал сам разрулить неприятную ситуацию.

Павел молчал, а я продолжала:

– Теперь понятно, почему ты помчался за мной и рассказал историю про украденную камеру. Орлова в понедельник не пришла на занятия, а у тебя горит под хвостом, так надо подсунуть камеру Натке. По твоим расчетам, я, узнав «правду», ринусь к Натке, та, возмутившись, забудет о болезни и придет на кафедру. Наташа очень эмоциональный человек, она не удержится, налетит на тебя. А ты изловчишься, подкинешь ей крошечный аппарат в сумку и скажешь:

– Докажи, что ничего не брала, вывали все вещи на стол.

Орлова тут же вытряхнет содержимое сумки, и все увидят украденное. Дело в шляпе. Никто не поверит дипломнице, ни Вера, ни Яков, ни остальные, никто не скажет:

– Люди! Это же нелогично – приносить с собой ворованное в институт, да еще демонстрировать прилюдно, что лежит в сумке!

Нет, Натку посчитают воровкой, Яков от нее отвернется, в Виллидж Орловой не ехать. План не очень умен, но он мог сработать! Я права?

Паша кивнул.

– Ну, примерно так я и хотел!

– Но тогда вопрос: зачем ты сегодня сюда приперся? – почти ласково поинтересовалась я и предостерегла: – Больше не ври, что хотел подложить камеру в тумбочку.

Шея Паши покрылась красными пятнами.

– Колись, котик, – нежно пропела я, – иначе прямиком порулю к Якову.

– Ты этого не сделаешь! Ты поклялась молчать, – зашипел Воронов.

– Я всегда была хозяйкой своему слову, – гордо ответила я, надеясь, что он не знает, что полностью выражение звучит так: «Я хозяин своего слова, хочу даю, хочу назад забираю», – но и ты, в свою очередь, поклялся говорить правду.

Пашины глаза забегали из стороны в сторону.

– Компьютер.

– Ноутбук Натки? – уточнила я.

Воронов кивнул.

– Что в нем интересного? – напряглась я.

– Фотки Егора, – выдохнул Павел. – Это была вторая просьба Ксении Игоревны – удалить компрометирующие снимки. Орлова секс-разбойница, она свои постельные игрища любит на память запечатлеть.