Ягодка

Ашвария выражала свои чувства более открыто.

— Это потрясающе, — шептала она, восхищаясь то огромной хрустальной люстрой, то витыми перилами, то лестницей, ведущей на второй этаж, то изысканной картиной на стене. Ягодка подозревала, что это вряд ли копия.

Питер шел сзади, и, что он думает по поводу неуемных восторгов ее матери, Ягодка сказать не могла. Она запрещала себе оглядываться, хотя ей очень хотелось. Теперь, когда они были в полной безопасности, двусмысленность ситуации смущала ее. Еще несколько часов назад она отказалась поговорить с Питером и прогнала его из «Джеффро». А сейчас такая горячая благодарность переполняла ее сердце, что ей становилось неловко.

Она не выдержала и украдкой оглянулась на Питера. И тут же натолкнулась на его изучающий взгляд. Она покраснела и пошла быстрее. Неизвестно, сколько им придется пользоваться гостеприимством семьи Питера. Она должна научиться как-то общаться с ним.

* * *

Им отвели две красивые смежные комнаты на втором этаже. Высокие окна выходили во внутренний дворик, и можно было не опасаться, что нескромный глаз, вооруженный современной оптикой, сумеет обнаружить их там.

— Ужинают обычно в восемь, — сказал слуга с поклоном и исчез, прежде чем Ягодка успела открыть рот и сказать «спасибо».

Питер улыбнулся.

— На самом деле здесь ужинают, когда хотят. Если у вас не будет желания выходить к общему ужину…

— Я все поняла, — быстро проговорила Ягодка. — Мы будем сидеть как две мышки.

Питер нахмурился.

— Я не собираюсь вас прятать. Я просто хотел, чтобы вы чувствовали себя как дома.

Он вышел из комнаты, не дав Ягодке ничего ответить.

— Элли, здесь такой вместительный шкаф! — услышала она восхищенный голос матери.

Ягодка обернулась. Ашвария выкладывала вещи из сумки в большой шкаф на резных ножках.

— Я рада, что тебе нравится, мама, — сказала Ягодка и выглянула в коридор.

Питера уже не было. Я не должна была так с ним разговаривать, упрекнула она себя мысленно. Я даже не поблагодарила его.

— Он очень милый мальчик, — сказала Ашвария в унисон мыслям Ягодки. — Я счастлива за тебя, Элли.

— Мама, перестань. — Ягодка растянулась на большой кровати и закрыла глаза. — Питер просто мой… друг.

Следовало сказать «враг», но Ягодка не решилась сказать правду.

— Друг? — музыкально рассмеялась Ашвария. — Может быть, для тебя. Только он себя твоим другом не считает, детка. Ты бы присмотрелась к нему…

— Мама! — Ягодка подскочила на кровати. — Я пытаюсь сообразить, как нам быть дальше, а ты пристаешь ко мне со своим Питером!

Ашвария застыла с кофточкой в руках.

— Что значит — как быть дальше? Погостим немного здесь, потом вернемся домой. Густава нельзя надолго оставлять одного.

Ягодка подошла к матери и обняла ее.

— Мы сделаем все так, как ты скажешь, мама.

* * *

К общему ужину они все-таки не спустились. Все тот же учтивый слуга принес им еду на серебряном подносе. Ашвария снова восхищалась всем и отдавала должное великолепной еде. Ягодке кусок в горло не лез. Она обидела Питера и должна извиниться. Но как отыскать его в чужом огромном доме?

— Вы не подскажете, где я могу найти мистера Сорелли? — спросила она слугу, смущаясь неизвестно отчего.

— Мистера Сорелли нет дома, — невозмутимо ответил тот.

— Как?! Он уже уехал?! — вырвалось у Ягодки.

В глазах слуги мелькнуло удивление.

— Мистера Сорелли нет дома с утра.

Ягодка поняла свою ошибку и рассмеялась.

— Я имела в виду Питера.

Слуга тоже улыбнулся.

— Простите, мисс. Просто его здесь никто не называет мистером Сорелли. Но Питера тоже нет. Он уехал сразу после того, как привез вас.

И Ягодке ничего не оставалось делать, как запастись терпением и ждать…

* * *

Грэму Джефферсону о передаче сообщил один из его младших секретарей, Малколм Шорт. Прямой эфир уже прошел, но Малколм успел записать передачу. Она еще не закончилась, а вся мэрия уже гудела как растревоженный улей. Сплетники радовались — вот и в сияющей броне безупречного мэра появилась трещина, но большинство приближенных к Грэму паниковали.

Один Грэм пребывал в блаженном неведении, пока к нему в кабинет не просочился высокий и тощий Малколм с CD-диском и ноутбуком.

* * *

Только многолетняя привычка владеть собой удержала Грэма от внешних проявлений чувств, которые обуревали его во время гнусных обвинений Спайка Дентона. Слепой гнев, желание немедленно придушить мерзавца, потом страх, жалость — бедная Келли, как этот подонок смеет выставлять ее в таком виде! И только когда монитор погас, Грэм осознал скандальный, невозможный факт. Ягодка, хозяйка «Джеффро», его дочь…