– Таппенс, – сказал Томми, – ты понимаешь, что уже не первый раз с нами здесь что-то случается? Помнишь, как что-то свалилось мне на голову в библиотеке?
– Ты хочешь сказать, что от нас хотят избавиться? Но это означает…
– Это означает, – сказал Томми, – что что-то есть, причем это что-то находится здесь, в нашем доме.
Томми и Таппенс озадаченно посмотрели друг на друга. Тут было о чем подумать. Таппенс три раза порывалась заговорить, но каждый раз удерживалась, продолжая думать. Первым заговорил Томми:
– Как он реагировал на случившееся? Что сказал по поводу «Верной любви»? Я имею в виду Айзека.
– Он сказал, что этого следовало ожидать, что тележка старая, что там все сгнило и проржавело.
– Но ведь он также сказал, что, наверное, кто-то трогал эту тележку?
– Да, – подтвердила Таппенс. – Он совершенно определенно это утверждал. «Да, – говорил он, – эти ребятишки до нее добрались. Экие пострелята. Им нравилось снимать и надевать колеса». Я, правда, никого там не видела. Но они, конечно, постарались бы сделать это незаметно, так, чтобы я их не поймала. Дожидались, верно, когда я уйду из дому… Я спросила, не думает ли он, что это просто… ну, просто шалости.
– Что же он на это ответил? – поинтересовался Томми.
– Он даже не знал, что сказать.
– Мне кажется, это вполне могла быть обыкновенная шалость, – сказал Томми. – Люди иногда склонны пошутить.
– Ты хочешь сказать, что кто-то предполагал, что я буду продолжать кататься, как дурочка, на этой тележке, а потом колесо соскочит и она разлетится? Но это же глупо, Томми.
– Звучит действительно глупо, – согласился Томми, – но глупости иногда оборачиваются серьезными делами. Все зависит от того, где и почему они случаются.
– Не могу себе представить это «почему».
– Можно попробовать догадаться – представить себе наиболее вероятное объяснение, – сказал Томми.
– И что ты считаешь наиболее вероятным?
– Можно предположить, что нас хотят отсюда выжить, хотят, чтобы мы уехали из этого дома.
– Но почему же? Ведь если кому-то хочется заполучить этот дом, можно было бы просто предложить нам продать его.
– Да, конечно, это вполне можно было сделать.
– Вот я и не понимаю… Ведь, насколько мне известно, никто не собирался покупать этот дом. Считалось, что он продается достаточно дешево, но только потому, что он такой старомодный, и еще потому, что в него необходимо было вложить достаточно много денег.
– Не могу поверить, что кому-то понадобилось от нас избавиться. Разве что им не понравилось, что ты задаешь слишком много вопросов, что-то разнюхиваешь, что-то выписываешь из книг.
– Ты хочешь сказать, что я расшевелила нечто, что, по мнению некоторых людей, шевелить отнюдь не следует?
– Что-то в этом духе, – подтвердил Томми. – Я хочу сказать, если бы нам вдруг разонравилось жить здесь и мы съехали бы отсюда, выставив дом на продажу, это их вполне устроило бы. Я не думаю, что они…
– Кого ты имеешь в виду, говоря «они»?
– Понятия не имею, – признался Томми. – Кто такие «они», попытаемся выяснить позже. А пока это просто они, и только. Есть мы, и есть они. Мы должны разделять эти два понятия.
– А Айзек?
– Не понимаю, что ты хочешь сказать.
– Сама не знаю. Просто подумала, не замешан ли он в этих делах.
– Он очень старый человек, давно здесь живет и многое знает. Как ты думаешь, если бы ему сунули пятерку, согласился бы он сделать с тележкой то, что было сделано?
– Вряд ли, – возразила Таппенс. – У него не хватило бы мозгов.
– Мозги для этого не требуются, – продолжал Томми. – Много ли нужно мозгов для того, чтобы взять пятифунтовую бумажку и отвинтить пару винтиков или сломать какую-нибудь деревяшку, так чтобы в следующий раз, когда тебе вздумается поиграть с тележкой, ты полетела бы с горы вверх тормашками?
– Мне кажется, ты выдумываешь, все это глупости, – сказала Таппенс.
– Ну что же, ты тоже кое-что выдумала, не умнее, чем это.
– Но все, что я выдумывала, сходилось, – сказала Таппенс. – Все сходилось с тем, что мы впоследствии узнавали.
– Да, но результаты моих расспросов или расследований, если тебе угодно их так называть, показывают, что все, что мы узнали, оказалось не совсем верным.
– Ты подтверждаешь то, что я только что сказала, а именно: твои данные полностью опровергают наши домыслы. Я хочу сказать: мы теперь знаем, что Мери Джордан не была вражеским агентом, совсем наоборот, она была агентом британским и находилась здесь со специальным заданием. Вполне возможно, что она свое задание выполнила.