Врата судьбы

– Но неужели ты считаешь, что мы каким-то образом можем… ты действительно веришь?..

– Да, верю, – твердо сказала Таппенс. – Я не знаю, как и каким образом, но я действительно верю, что когда у тебя есть неопровержимое доказательство того, что ты считаешь злом, грехом, преступлением, а убийство Айзека – это не что иное, как грех и преступление… – Она осеклась.

– Мы могли бы снова изменить название нашего дома, – предложил Томми.

– Что ты хочешь сказать? Снова назвать его «Ласточкино гнездо» вместо «Лавры»? – Стайка птичек пронеслась у них над головой. Таппенс повернула голову и посмотрела в сторону садовой калитки. – Раньше дом называли «Ласточкино гнездо». Что там было дальше в этом стихотворении? В том, что цитировала твоя информаторша? Что-то там было о коварной смерти?

– Нет, о коварной судьбе.

– Судьба. Это слово невольно заставляет подумать об Айзеке. «Врата судьбы» – наши собственные садовые ворота…

– Не надо так волноваться, Таппенс.

– Сама не знаю, почему это пришло мне в голову, – продолжала она. Томми с удивлением посмотрел на жену и покачал головой. – «Ласточкино гнездо» – такое симпатичное название, по крайней мере, могло бы быть таким. Может быть, когда-нибудь оно снова станет симпатичным.

– Какие у тебя странные идеи, Таппенс.

– «И все-же кто-то свищет, словно птица». Так кончается стихотворение. Возможно, у нас все именно так и кончится.

Подходя к дому, Томми и Таппенс увидели стоящую у дверей женщину.

– Интересно, кто это? – спросил Томми.

– Я ее где-то видела, – сказала Таппенс. – Не могу припомнить, кто она. Ах, вспомнила, это родственница старого Айзека. Они все вместе жили в его коттедже. Три или четыре мальчика, эта женщина и еще одна девочка. Я, конечно, могу и ошибаться.

Женщина повернулась и пошла к ним навстречу.

– Миссис Бересфорд, если не ошибаюсь? – сказала она, глядя на Таппенс.

– Да, – ответила та.

– Я… вы меня, наверное, не знаете. Я невестка Айзека. Была замужем за его сыном Стефаном. Стефан… он попал в аварию на дороге и погиб. Столкнулся с грузовиком. Знаете, эти громадные машины. Это произошло на дороге М-1, как мне кажется. М-1 или М-5. Нет, не М-5, наверное, М-4. Во всяком случае, он погиб. Пять или шесть лет назад. Я хотела… Я хотела с вами поговорить. Вы… вы и ваш муж… – Она посмотрела на Томми. – Это вы прислали на похороны цветы? Он ведь работал у вас в саду, верно?

– Да, – подтвердила Таппенс. – Он работал в нашем саду. Как ужасно то, что с ним случилось.

– Я пришла вас поблагодарить. Такие чудесные цветы. Замечательные. Просто редкостные. И такой большой букет.

– Мы это сделали от всего сердца, – сказала Таппенс, – потому что он постоянно нам помогал – ведь когда въезжаешь в незнакомый дом, возникает уйма разных дел. Нужно знать, где что хранится, где что можно найти. И еще он мне часто помогал в саду… рассказывал, что когда следует сажать и так далее.

– Да уж, это все он знал. Землю копать он особенно много не мог, стар был и не очень любил нагибаться. У него часто болела спина – он страдал люмбаго и поэтому не мог работать столько, сколько бы ему хотелось.

– Он был очень славный человек, всегда готовый помочь, – решительно сказала Таппенс. – И очень многое знал обо всех здешних делах и о людях. Он постоянно мне обо всем рассказывал.

– Что верно, то верно. Много всего знал. И отец и дед – вся его семья работала в этих краях. Они издавна здесь жили и знали все, что происходило в старые времена. Не все, конечно, знали сами, многое только по рассказам. Что ж, мэм, не буду вас задерживать, я просто пришла сказать, как я благодарна вам за цветы.

– Это очень мило с вашей стороны, – сказала Таппенс. – Спасибо, что пришли.

– Вам, верно, теперь придется искать кого-нибудь другого для работы в саду.

– Ну конечно, – сказала Таппенс. – Сами мы не очень-то годимся для такой работы. А вы… может быть, вы… – Таппенс колебалась, опасаясь сказать что-нибудь не к месту и не ко времени. – Может быть, вы знаете кого-нибудь, кто хотел бы у нас поработать?

– Сразу, пожалуй, не скажу, но буду иметь это в виду. Кто знает, что подвернется. Когда что-нибудь узнаю, то пошлю к вам Генри, это мой второй сын. А пока до свидания.

– Как была фамилия Айзека? Я не могу припомнить, – сказал Томми, когда они шли к дому.

– Айзек Бодликот, как мне кажется.

– Значит, это миссис Бодликот, верно?

– Да. Кажется, у нее несколько сыновей и дочь, и все они живут вместе. Знаешь, этот маленький коттедж на полпути к Марштон-роуд. Как ты считаешь, она знает, кто его убил?