Дитя платонической любви

– А кто это – Степановы? – недоверчиво спросила Олимпиада Петровна.

– Это два совегшенно изумительных человека! Они бгатья, жили в Санкт-Петегбугге, потом все пгопили, то есть бгосили, и уехали сюда – в глушь! Ближе к бегезкам и сосенкам! Они удивительны! Между пгочим, оба художники! Дико интеллигентные люди!

Для Олимпиады Петровны наличие интеллигентных Степановых резко меняло дело. Она не поленилась вскочить с дивана и стала рыться в чемодане, который захватила с собой так, на всякий случай. Собачка Душенька немедленно прыгнула в чемодан, предлагая собираться домой.

– Ах, Душенька! – выпихнула ее хозяйка. – Ты истоптала мой брючный ансамбль! Немедленно иди во двор, познакомься с соседским песиком! И вообще наступила пора брать от жизни все!

Весь остаток дня был посвящен приготовлениям к вечернему свиданию, и на подросших деток у мамочек совсем не оставалось времени. Ровно в восемь появились долгожданные гости. Степановы были необычайно худы, долговязы и похожи, как два карандаша. Дамы порозовели, похорошели и принялись наперебой обливать кавалеров своим обаянием.

– Мама, мы с Евдокимом пройдемся, – смущенно проговорила Валенсия, прихватывая сумочку.

– Ах, пгоказница! – умилилась Алиса Викторовна. – Олимпуша, она все же сумела обольстить твоего кгасавца!

– Маманя, я Душеньку прихвачу, – предупредил Дуся.

– Прихвати, золотце. И мышку Гриль тоже.

Нагруженные домашними чадами, Дуся с Валенсией выскользнули за дверь и заторопились к станции. Уже в электричке заботливый сынок стал ерзать.

– Нехорошо как-то вышло… – бормотал он. – Маманя спохватится, а меня не будет. Она и впрямь заболеть может.

– Не беспокойся, – отмахнулась носатая красавица. – У тебя что – сотового нет? У нас с мамой уже давно имеется. И у нее, и у меня. Никаких проблем – приедем – позвоню.

Дуся скрипнул зубами. Даже у Алисы Викторовны имеется это чудо прогресса, а ему маменька все жадится купить!

– А я… а мы с маманей свои дома забыли, представляешь? – радостно хихикнул он.

– Представляю, – понимающе мотнула головой Валенсия. – Пока я сама не купила, мы тоже каждый раз «забывали». Обязательно купи, необходимая вещь.

На следующий день Дуся решил прокрасться незаметно в роддом и понаблюдать за сотрудниками. Если ты работаешь на одном месте больше месяца, тебе известны уже все лазейки, а Дуся трудился в роддоме уже несколько лет, срок солидный. Поэтому и прокрасться незамеченным для него большого труда не составило. Труднее оказалось выслеживать сотрудников. Они все время ходили не там, где сидел в засаде Евдоким. Пришлось потихоньку продвигаться ближе к народу. Но только он вылез из укрытия, как снова ощутил на себе пристальный взгляд. Кто-то буквально сверлил его глазами. Обернулся – никого. Но ведь смотрели же! В затылок. Теперь и не спрячешься. Уж если ты засветился, так тебя и будут пасти. Но кто?! Дуся остановился. Позади послышался шорох. Обернулся – шорох стих. Невидимый враг затаился. И ведь момент какой – ни одного человека в этом закоулке! Убивай, сколько влезет. Неужели и правда убивать будет? Теперь Евдоким почти слышал его дыхание. Он где-то здесь. Чего таится? Хочет напасть? Тогда Дуся нападет первым! Он кинется и разорвет его на части! Только бы вот знать, куда кидаться… Дуся напрягся, как буксирный трос. Ну! Шевельнись!

– Ой, сынок, а ты чегой-то скрючился? – раздался голос санитарки бабы Глаши.

Старушка, гремя ведром, спешила в свою каморку за тряпкой.

– Чего, говорю, мотаисся без работы? По палатам рыщешь?

– Да я… так я… Ключ от дома потерял…

– Ой, гляди голову не потеряй, такой непутевый, прости господи… Неужто так ключи-то ищут? – незлобно ворчала старушка. – Надо же вот эдак! Вот эдак!

Дуся только сейчас почувствовал, как же он перетрусил. Старушка показывала, как полагается искать потерю, и кланялась во все стороны, даже не поленилась встать на четвереньки и заглянуть Дусе под ботинки. Дуся упал рядом. Он так перемучился, что теперь намеревался кинуться старушке на шею и поцеловать ее в маковку.

– Чой-то ты, бесстыдник, удумал?! – испуганно вскочила бабуся и поспешно одернула юбку. – Ключи я ишшу, а ты чего решил?

– Да я… просто ты мне нравишься, баб Глаша, – дарил Дуся старушке улыбку идиота. – Хорошая ты женщина! Чистоплотная!

– Ой, милок… Я гляжу, тебе жаниться пора, – струхнула баба Глаша, прижимая к себе ведро. – Ты бы приглядел кого, не гоже мужуку без женшаны, жанись!