Дьявол носит лапти

Вот теперь можно было получить ордер. Клубок начал разматываться с бешеной скоростью. В Малинино в заброшенном доме, в кухонном шкафчике, обнаружили запас серо-голубых шарфов, идентичных тем, которыми задушили жертв, а в гардеробе отыскались сумки убитых проституток: это были трофеи маньяка.

Ивана арестовали, Антон Игоревич начал «ломать» преступника, а тот весьма правдиво изображал полнейшее неведение. Шарфы? Он о них ничего не знает.

– А сумки? – вкрадчиво поинтересовался Спиридонов.

– Какие? – заморгал Ваня и тут же получил снимок.

– Знакомы? – ехидно спросил следователь.

– Впервые вижу, – опешил Радченко.

Спиридонов постучал пальцем по изображению клатча Кирковой.

– И эту тоже?

Ваня, очевидно, успел сообразить, что за ним присматривали, поэтому поступил хитро. Он признался:

– Эту я выбросил в мусор.

Спиридонов вздернул брови.

– Да ну? И как она к вам попала?

Артист потер рукой лоб.

– Пришел домой, а она на тумбочке в прихожей лежит.

– Сама пришла! – издевательски констатировал следователь.

Иван поник.

– Нет. Понимаете, у меня есть девушка, Неля Барабанщикова, она закупает вещи на продажу для крупного магазина, часто ездит в командировки. Я люблю Нельку, но ее порой по три недели в Москве нет, а я типа того, ну, не монах. Иногда девчонку привожу на ночь. Ничего серьезного, в клубах снимаю, там полно веселушек, купишь им пару коктейлей и делай, что хочешь. В воскресенье я с одной познакомился, мы с ней почти до утра на матрасе скакали, очень активная киса попалась. Ну я и проспал, не услышал будильника. Вскочил за десять минут до выхода из дома, побежал на съемки, вернулся поздно, смотрю, сумочка.

Ваня взглянул на Антона.

– Я решил, ее та девчонка забыла. А в четыре утра должна прилететь Нелька, она прямо из аэропорта сюда двинет, всегда так поступает. Нехорошо получится, если она чужую вещь увидит, ну я и выкинул.

– Дорогое эксклюзивное изделие из кожи рептилии с золотой монограммой? – хмыкнул Антон. – Наш эксперт полагает, оно стоит не одну тысячу евро.

Радченко смутился.

– Я ничего в сумках не понимаю, решил, что это дрянь.

– Имя случайной любовницы назовите, – приказал Антон.

– Вроде Таня, – неуверенно протянул Иван, – или Аня.

– Фамилия?

– Не знаю.

– Местожительство?

– Понятия не имею.

– Где работает?

– Не спрашивал, – монотонно бубнил Радченко.

– Затащил в кровать девчонку, забыв спросить у нее самые простые сведения? – взвился Антон.

– А вы у баб перед тем, как потрахаться, всегда паспорт требуете? – огрызнулся Ваня. – По-моему, постель не место для знакомства.

На этой стадии допроса в комнату вошел мужчина, отозвал Спиридонова и стал ему что-то тихо рассказывать. Глаза Антона расширились, он кивнул, вернулся к столу и с плохо скрытым торжеством сказал:

– Вас на днях видели в Малинино, полагаю, вы приезжали сумочки спрятать, раньше держали их в другом месте?

– Я в деревне в последний раз появлялся, когда бабка умерла! – закричал Ваня. – То ли семь, то ли восемь лет назад, не помню.

– Хватит врать, – разозлился следователь. – Вас вспомнила старуха-соседка. Вы с ней поздоровались, сказали: «Здравствуйте, я приехал бабушкин дом проведать, вот вам тортик к чаю, помяните свою умершую подругу».

– Офигеть! – завопил Радченко. – Больше ни слова вам не скажу!

– И не надо, – пожал плечами Антон, – улик хватит на пожизненное заключение.

На суде Ваня рыдал и отчаянно повторял:

– Все вранье! Я не убивал!

С каждым новым заявлением подсудимого о своей невиновности судья хмурилась все больше. Адвоката Радченко предоставило государство, пожилой мужчина в поношенном костюме дал подзащитному совет:

– Не зли суд! Признавай вину, рассказывай о матери-проститутке, которая тебя бросила, о детских мучениях, умоляй о прощении, может, удастся избежать пожизненного.

Но Радченко отреагировал на его слова агрессивно.

– Я не виноват. Никого из жертв, кроме Кирковой, не знал. Мать свою не помню, зла на нее не держу, интернат, где жил, был замечательным, лучше родного дома. Нет у меня причин девушек душить.

– Ты дурак? – надулся юрист. – Полагаешь, судебный процесс – что-то типа спектакля? Покрасовался на сцене, исполнил роль, откланялся и домой? Впрочем, и прокурор, и судья, и зрители домой-то разойдутся, а ты отправишься на особую зону, где просидишь до конца своих дней! В зале полно журналистов, в первом ряду рыдает Семен Кирков, а ты запоешь про отсутствие причин для убийства жертв? Это не в твою пользу. Все решат: если Радченко просто так убивал проституток, то он социопат, и его необходимо запереть навсегда. А вот если ты не смог справиться с детской травмой, нанесенной матерью-шлюхой, тогда у тебя есть крошечный шанс вдохнуть когда-нибудь воздух свободы. Не упусти эту возможность!