– У нее в руке все еще было письмо или какая-то бумажка?
– Да, сэр.
– Как вы думаете, что она сделала потом с этим письмом?
– Гм… я не знаю, сэр. Может, заперла его в свой фиолетовый портфель.
– В нем она обычно держала важные бумаги?
– Да, сэр. Каждое утро приносила его с собой и каждый вечер брала наверх.
– Когда она потеряла от него ключ?
– Вчера в полдень заметила, что ключа нет, и велела, чтобы я хорошенько его поискала. Она очень рассердилась.
– Но у нее был дубликат?
– О да, сэр!
Доркас с большим удивлением смотрела на Пуаро. По правде говоря, я тоже. Как он узнал про потерянный ключ? Пуаро улыбнулся:
– Это неважно, Доркас! Знать – моя обязанность. Вот этот ключ был потерян? – И он вынул из своего кармана ключ, который нашел наверху, в замке портфеля.
Доркас смотрела на него так, что казалось, ее глаза вот-вот выскочат из орбит.
– Да, сэр, это действительно он. Где вы его нашли? Я его везде искала.
– О-о! Видите ли, вчера он был не на том месте, где оказался сегодня. А теперь давайте перейдем к другому вопросу. У вашей хозяйки было темно-зеленое платье?
Такой неожиданный вопрос крайне озадачил Доркас.
– Нет, сэр.
– Вы вполне уверены?
– О да, сэр.
– Есть у кого-нибудь другого в доме зеленое платье?
Доркас задумалась.
– У мисс Цинтии есть зеленое вечернее платье.
– Светло– или темно-зеленое?
– Светло-зеленое, сэр. Из материи, которая называется шифон.
– О, это не то, что мне нужно. И ни у кого другого в доме нет ничего зеленого?
– Нет, сэр… я такого не знаю.
По лицу Пуаро нельзя было прочитать, огорчило его это или нет. Он только заметил:
– Хорошо, оставим наряды в покое и продолжим наш разговор. Есть ли у вас основания думать, что ваша госпожа прошлой ночью принимала снотворные порошки?
– Прошлой ночью нет, сэр. Я знаю, что прошлой ночью не принимала.
– Почему вы так уверены?
– Потому что коробочка была пустая. Последний порошок она приняла два дня назад и больше не заказывала.
– Вы в этом вполне уверены?
– Конечно, сэр.
– Тогда этот вопрос ясен. Между прочим, вчера ваша госпожа не просила вас подписать какую-нибудь бумагу?
– Подписать бумагу? Нет, сэр.
– Вчера, когда пришли мистер Гастингс и мистер Лоуренс, ваша хозяйка писала письма. Вы не могли бы сказать, кому они были адресованы?
– Боюсь, не могла бы, сэр. Вечером меня не было. Может, вам это скажет Анни, хотя она легкомысленная и небрежная девушка. Так и не убрала вчера вечером кофейные чашки. Вот так и случается каждый раз, когда меня нет, чтобы за всем присмотреть!
Пуаро предостерегающе поднял руку:
– Раз чашки не были убраны, Доркас, прошу вас, пусть они еще постоят. Я хочу их посмотреть.
– Очень хорошо, сэр.
– В котором часу вчера вы ушли?
– Около шести часов, сэр.
– Благодарю вас, Доркас! Это все, о чем я хотел вас просить. – Он встал и подошел к окну. – Я восторгался этими цветами. Между прочим, сколько вы нанимаете садовников?
– Теперь только троих, сэр. До войны их было пять. Раньше все было, как и положено в доме джентльмена. Вам бы тогда посмотреть, сэр! Все было прекрасно. А теперь только старый Мэннинг и молодой Уильям. Да еще новомодная садовница… в брюках и все такое. Ах, скверные времена, сэр!
– Хорошие времена снова вернутся, Доркас! Во всяком случае, будем надеяться. Не пришлете ли вы ко мне Анни?
– Да, сэр. Благодарю вас, сэр.
– Как вы узнали, что миссис Инглторп принимала снотворные порошки? – живо полюбопытствовал я, как только Доркас вышла из комнаты. – И об утерянном ключе, и о существовании дубликата?
– Давайте по порядку. Что касается снотворного порошка, то я узнал о нем из этого. – Он показал мне маленькую картонную коробочку, какие аптекари используют для порошков.
– Где вы ее нашли?
– В ящичке умывальника в спальне миссис Инглторп. Это и была шестая находка в моем списке.
– Но так как последний порошок был использован два дня назад, то, полагаю, это не имеет большого значения?
– Возможно. Однако вы не видите ничего странного в этой коробочке?
Я внимательно осмотрел ее.
– Нет. Не вижу.
– Взгляните на наклейку.
Я внимательно прочитал наклейку: «Один порошок перед сном по мере надобности. Миссис Инглторп».
– Нет, и тут ничего необычного.
– Даже в том факте, что нет фамилии аптекаря?
– О! – воскликнул я. – Действительно странно!