49  

– Не было, – неохотно согласился я.

И тогда в моем мозгу мелькнула ужасная мысль. Я надеялся и молился, чтобы она не появилась также у Джона. Я искоса взглянул на него. Он недоуменно хмурился, и я вздохнул с облегчением. Дело в том, что мне пришло в голову, будто у доктора Бауэрштейна мог быть сообщник.

Нет! Такого не может быть! Такая красивая женщина, как Мэри Кавендиш, не может быть убийцей. Хотя и случалось, что красивые женщины были отравительницами.

Внезапно я припомнил первую беседу за чашкой чаю в день моего появления в Стайлз-Корт и блеск в глазах Мэри Кавендиш, когда она сказала, что яд – женское оружие. А как она была взволнована в тот трагический вечер во вторник! Может быть, миссис Инглторп обнаружила что-то между Мэри и Бауэрштейном и угрожала рассказать ее мужу? Возможно ли, что это преступление было совершено, чтобы помешать разоблачению?

Потом я вспомнил загадочный разговор между Пуаро и Эвлин Ховард. Может, они именно это имели в виду? Может, это и была та чудовищная возможность, в которую Эвлин не хотелось верить?

Да, все подходило.

Неудивительно, что мисс Ховард предложила все замять. Теперь я понял ее незаконченную фразу: «Эмили сама…» В глубине души я согласился с мисс Ховард. Разве сама миссис Инглторп не предпочла бы скорее остаться неотомщенной, чем позволить такому ужасному бесчестию упасть на семью Кавендиш?

– Есть еще одно обстоятельство, заставляющее меня сомневаться в вашем предположении, – вдруг сказал Джон, и неожиданно прозвучавший голос заставил меня вздрогнуть.

– Что именно? – поинтересовался я, довольный тем, что он ушел от вопроса, каким образом яд мог попасть в какао.

– Хотя бы тот факт, что Бауэрштейн потребовал вскрытия. Он мог этого и не делать. Уилкинс был бы вполне удовлетворен, объяснив трагическую кончину нашей матери болезнью сердца.

– Да, – произнес я с сомнением. – Но неизвестно, может, он считал, что в итоге так будет безопаснее. Ведь кто-нибудь мог заговорить об отравлении позднее, и министерство внутренних дел приказало бы провести эксгумацию. Все могло выплыть наружу, и тогда он оказался бы в очень неловком положении, потому что никто бы не поверил, что человек с его репутацией известного специалиста мог совершить такую ошибку и назвать отравление болезнью сердца.

– Да, вполне возможно, – согласился Джон. – И все-таки… Ей-богу, не понимаю, какой тут мог быть мотив?

Я вздрогнул.

– Послушайте! – торопливо проговорил я. – Может быть, я совершенно не прав. И помните, все это абсолютно конфиденциально.

– О, конечно! Само собой разумеется.

Продолжая разговаривать, мы вошли через небольшую калитку в сад. Неподалеку слышались голоса: стол к чаю был накрыт под большим платаном, как в день моего приезда.

Цинтия вернулась из госпиталя. Я поставил мой стул рядом с ней и передал желание Пуаро посетить больничную аптеку.

– Конечно! Я буду рада, если он придет. Лучше пусть приходит к чаю. Надо будет с ним об этом договориться. Он такой славный! Хотя странный и даже немного смешной. На днях Пуаро заставил меня снять и заново переколоть мою брошь. Сказал, что брошь была неровно приколота!

Я засмеялся:

– Это его мания.

– Правда? Интересно.

Минуты две прошли в молчании, а затем, бросив взгляд в сторону Мэри Кавендиш и понизив голос, Цинтия снова обратилась ко мне:

– Мистер Гастингс! После чая мне хотелось бы с вами поговорить.

Ее взгляд в сторону Мэри заставил меня задуматься. Пожалуй, эти две женщины мало симпатизировали друг другу. Впервые мне пришла в голову мысль о будущем девушки. Миссис Инглторп, очевидно, не оставила в ее пользу никакого распоряжения, но я полагал, что Джон и Мэри, скорее всего, будут настаивать, чтобы она пожила с ними. Во всяком случае, до конца войны. Джон, я знаю, симпатизировал Цинтии, ему будет жаль, если она уедет.

Джон, отлучившийся на некоторое время, вернулся к чайному столу, но его обычно добродушное лицо было сердитым.

– Черт бы побрал этих детективов! – возмутился он. – Не могу понять, что им надо? Шарили по всем комнатам, повытаскивали все вещи, перевернули все вверх дном… Просто невероятно! Наверное, воспользовались случаем, что в доме никого не было. Ну, я поговорю с этим Джеппом, когда увижу его в следующий раз!

– Полно, Пол Прай,[46] – проворчала мисс Ховард.

Лоуренс высказался, что детективам приходится делать вид, будто они активно действуют.

  49  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×