Основная миссия

- Ха, губа не дура! А она согласится?

Тверитин плотоядно оскалился:

- Куда она денется, если в этом будут заинтересованы ее работодатели?

- Ну, тады - ой!

В общем со Стасом мы посидели почти до утра. Разговор плавно перетекал то на задуманный фильм, то подковерную возню как в правительстве так и на местах, где было много недовольных новой линией Сталина, то на политику. Кстати, новый знакомый меня сильно удивил, сказав, что американцы, даже в случае железных доказательств участия англичан в попытке покушения, никаких особых действий предпринимать не станут. Да и мы слишком сильно давить не будем. Это, мол - просто нецелесообразно. Но зато те же америкосы, могут сильно одернуть своих людей из демократической партии, которые всячески ратуют за Польшу. На поляков нам в данном случае плевать, главное, что будут опарафинены те, кто пропихивал Трумэна на пост вице-президента. Этот сенатор (не без нашей помощи) находится под следствием, но костяк его команды выбрал нового кандидата и сильно давит на Рузвельта. А тут вдруг такой козырь в руки старине Франклину. И судя по всему, Рузвельт этот козырь использует на все сто.

Слушая Тверитина, я уже было хотел возмутиться насчет "нецелесообразности", но при дальнейших его словах, сильно задумался. Блин! А ведь действительно - мало ли наше правительство выражало недовольство действиями поляков? Но что пшеки, что их английские друзья, на советское бурчание, плевать хотели. И зная это, я периодически задумывался над конечными результатами всей проводимой операции. Нет, вычисление "крота" в верхних эшелонах власти, это само-собой, дело хорошее. Но вот дальше - зачем вся эта бодяга? Пусть даже все складывалось бы по первоначальному плану - то есть массированная атака на аэродром крупными силами Армии Крайовой. Ну, накрошили бы великополяков, взяли "языков" и? Очередная нота? Может пожестче, но по сути, все останется, как и было. Нам сейчас действительно, сильно ссорится с Англией, смысла нет. А вот если принять во внимание слова Стаса насчет демократической партии… Может в этом вся соль? То есть недопущение во власть тех, кто впоследствии станет у руля развязывания "холодной войны". Епрст! Как интересно получается…

Мда, надо будет у Колычева поинтересоваться, прав я в своих рассуждениях, или нет. Хотя, если он мне ничего раньше не говорил, то и сейчас вряд ли что скажет. Нарвусь только на очередное напоминание относительно секретности и, этим все дело закончится.

Пока я размышлял, Стас, широко зевнув, предложил:

- Ну что, может, закончим на сегодня? Как-никак, уже через четыре часа - вылет.

- Согласен.

Поднявшись, я пожал руку Тверитину и уже подходя к двери, полюбопытствовал:

- Слушай, раньше неудобно было, а сейчас вроде можно спросить - тебе, где так фейс покоцало? На фронте, миной?

- В шахте.

От такого неожиданного ответа я только крякнул и удивленно уточнил:

- Так ты не только на журналиста отучился, а еще успел и шахтером поработать? Вот ведь никогда бы не подумал.

Стас криво ухмыльнулся:

- И я не думал, только пришлось-таки, три года "давать стране угля", в шестом Особлаге. Самое смешное, что попал туда за то, за что сейчас мне деньги платят да еще и нахваливают. А вышел, в начале сорок второго, по амнистии. Тогда, очень многих повыпускали. И так как поражение в правах, практически со всех амнистированных было снято, то вернулся домой, в Москву. А дальше - фронт и работа корреспондентом "Известий". Потом, командировка к белорусским партизанам, где познакомился с Петром Мироновичем Машеровым. Познакомился и подружился. А еще через четыре месяца, был отозван в столицу и вызван на Лубянку. Сначала перетрусил, но Петро объяснил, что наркому НКВД, для какого-то важного дела, нужны нестандартно мыслящие личности. И что когда Машеров, в разговоре Лаврентием Павловичем озвучил несколько моих идей, то Берия очень сильно ими заинтересовался. У него ведь талант был, находить нужных людей…

- Ого! Воистину, судьба играет человеком - вчера зэк, а сегодня, Кремлевский житель. И главное, через кого?!

- Да, именно через Берию. Я же говорю - у него талант был… И еще, если уж так разговор повернулся - Стас как-то смущенно замолчал, а потом продолжил - Когда товарищ Сталин мне про тебя рассказывал, то упомянул и о том, что ты по поводу арестованных говорил. Поэтому - спасибо тебе! Если бы не ты, я бы до сих пор на нарах парился. И тысячи остальных, тоже…