Любовь дикая и прекрасная

Она даже не замечала, что волны давно уже лижут ее сапоги.

Внезапно графиня услышала знакомый голос:

— Хватит, мадам! Пора возвращаться домой.

Она повернулась и увидела своего мужа; глаза его показались кусочками льда. Протянув руку, он грубо сорвал с нее плащ и презрительным взглядом оглядел выпирающий живот. Сила его удара повергла Кат на колени. Защищаясь, она обхватила себя руками и вызывающе посмотрела на Гленкерка.

— Только тронь ребенка, и Бог свидетель, я уйду за ним! И тогда тебе придется иметь дело с Джеймсом Стюартом в одиночку!

Грубо подняв ее на ноги, граф прорычал:

— Я позволил тебе распутничать с твоим любовником, но не признаю его ублюдка! Когда родишь, он исчезнет!

— Тогда исчезну и я, Патрик! — прокричала Катриона в ответ. — Если бы ты оградил меня от домогательств короля, то я бы осталась тебе доброй и верной женой. Но ты даже и не подумал, а я полюбила Френсиса. Теперь мне придется всю оставшуюся жизнь прожить одной, в разлуке с любимым. Но у меня будет этот ребенок, и я не позволю тебе отнять его! Прежде убьешь меня саму! А если попытаешься украсть ребенка, то заберу его и поеду вслед за Ботвеллом!

Она кричала все громче.

— Меня вынудили пожертвовать и моим счастьем, и все ради этих проклятых Лесли! И теперь ты пытаешься отнять у меня единственную живую память о Френсисе? Боже! Ненавижу тебя! Ненавижу!

Гленкерк с яростью ухватил ее за руку, больно вонзив свои пальцы.

— Сдерживайтесь, мадам, — тихо процедил он сквозь зубы. — Нет нужды оповещать весь округ о наших разногласиях, Продолжим этот разговор в Гленкерке.

Кат вырвалась.

— Говорить не о чем, Патрик.

Она начала взбираться по тропе на вершину утеса, где терпеливо ждала ее лошадь. И только тут графиня осознала, что люди Гордона исчезли, а на их месте стояли люди Лесли. Ею овладела внезапная усталость, и она бы споткнулась и рухнула на землю, если бы ее не удержала за локоть сильная рука Патрика.

— Двигайтесь, мадам. Ни к чему сейчас славной ботвелловской шлюхе падать и разбивать свое красивое личико, Мы едем прямо в Гленкерк.

— Это почти три дня пути, — возмутилась Кат.

— Так, — угрюмо подтвердил граф.

— Ты не убьешь ни меня, ни ребенка, Гленкерк. Я скакала с ним по пограничью.

Он ничего не сказал, но помог ей взобраться в седло.

Изнуренная душой и телом, графиня нуждалась в отдыхе, но Патрик соглашался делать привал лишь на считанные минуты, чтобы люди могли облегчиться, а лошади передохнуть. С каждой милей она все больше бледнела. Один раз даже Конолл поднял голос:

— Во имя милосердия, сэр! Вы наверняка убьете ее.

Позвольте же ей отдохнуть!

Но прежде чем муж успел ответить, Кат уже все решила:

— Нет! Мы едем прямо в Гленкерк!

Патрик бросил на нее сердитый взгляд.

— Здесь я распоряжаюсь, — заметил он.

— Поди ты к черту, Гленкерк, — ответила она безразлично и пришпорила коня.

Наконец отряд прибыл в фамильный замок.

Патрик помог Катрионе спешиться, и она приняла его помощь, а затем, ни на кого не глядя, прошла в свои покои и без сил опустилась на пол.

Графиня так никогда и не узнала, что все время, пока она лежала в бреду, за ней ухаживал один Патрик. А граф снова увидел, какую ужасную боль причинили ей они с Джеймсом и даже Ботвелл. Кат, находясь в забытьи, вновь все пережила, и, сидя рядом, Гленкерк не мог не разделить эти переживания. На какое-то время жена даже вернулась в те ранние дни перед их свадьбой, когда она с робостью подарила ему свою невинность, а затем яростно отстаивала свои права.

Потом пришлось узнать, как ее принуждал король, и граф испытал удар, к которому оказался вовсе не подготовлен. Отвратительно было слушать, как Джеймс навязывал Кат извращения, а она упрашивала не принуждать ее. А затем Патрик пережил и само изнасилование, но увиденное глазами жертвы. Горько плача, Катриона села на кровати прямо и, уставившись на мужа невидящими глазами, простерла к нему руки, умоляя не подвергать ее позору. Гленкерк был опустошен.

Но самым болезненным для Патрика Лесли оказалось еще раз услышать от Катрионы о ее любви к Ботвеллу. Когда жена говорила о Френсисе, ее лицо имело какое-то новое выражение, совершенно отличное от того, какое Гленкерк всегда любил. Граф видел гораздо более прекрасную женщину — спокойную и зрелую. Что Кат с Ботвеллом обожали друг друга — это было очевидно, и Патрик, любивший ее с самого детства, до боли огорчился, узнав, что теперь леди Лесли могли удовлетворить только объятия Френсиса Стюарта Хепберна.