Любовь дикая и прекрасная

Или, еще лучше, послать слугу? Ее неотлучное присутствие подтвердит целая толпа! А так как садовники на вилле «Золотая рыба» в воскресенье не работают, то никто о налете пиратов не узнает до следующего дня. А к этому времени ненавистная соперница окажется уже далеко на пути в гарем Чикалазаде-паши. Дикий смех графини разнесся по всему дому. Заслышав его, слуги крестились и шептали друг другу: «Когда Анджела дель Диаволо смеется — быть беде!»

Принимая в тот вечер гостей, графиня ди Ликоза выглядела еще очаровательнее, еще восхитительнее, чем когда-либо. Всем так понравился прием, что последние из приглашенных, довольные обильной выпивкой, разбредались по своим спальням уже на рассвете.

А за холмами, укутанными дымкой, на вилле «Золотая рыба» тишину ясного солнечного утра разорвал дикий вопль. Мигом проснувшись, Катриона села в кровати и прислушалась. Раздался новый вопль и топот бегущих ног. Она вскочила и подбежала к окну. А выглянув, похолодела от ужаса.

Сад кишел незнакомыми людьми в цветных шароварах, и графиня сразу поняла, что на виллу напали турецкие пираты. Повариху Марию и двух ее молоденьких кухарок повалили на землю и насиловали. Вокруг стояли другие разбойники, дожидаясь своей очереди. Обе горничные в страхе убегали, преследуемые четырьмя или пятью турками. Паоло лежал на огороде рядом с только что сорванными травами, голова его превратилась в кровавую массу.

— Да будет милостив Христос, — послышался рядом с ней шепот Сюзан, плачущей от испуга.

— Забирайтесь в сундук, — приказала графиня. — Меня они не тронут, а потребуют выкуп. Быстро!

Сюзан уже открыла крышку. Выбросив охапку простыней, она помогла Мэй забраться внутрь.

— Лежи, девочка, пока не убедишься, что они ушли.

Потом беги в дом садовника Карло и жди, когда вернется его светлость.

— Но, Сюзан, — возразила девушка, — почему ты не прячешься вместе со мной?

— Я должна оставаться с миледи, девочка.

Старшая сестра заботливо укрыла младшую бельем и накрепко захлопнула сундук. Катриона взглянула на служанку.

— Они изнасилуют тебя, детка, и я не смогу остановить их.

Сюзан ответила госпоже спокойным взглядом.

— Я не девственница, миледи, а Мэй — да, и это ее непременно убьет. К тому же вы во мне нуждаетесь.

Больше поговорить им не удалось. Под напором сильного плеча дверь рассыпалась в щепки, и в проеме показалась по меньшей мере дюжина людей. Не в силах сдержаться, обе женщины громко завизжали, в страхе прильнув друг к другу. В комнату вошел огромный мужчина. Он окинул их коротким взглядом, а затем спросил у Катрионы по-итальянски с гортанным выговором:

— Как зовут тебя, девочка?

— Я графиня Ботвелл, — ответила Катриона, поражаясь, что еще не потеряла дар речи.

— А эта?

— Моя горничная Сюзан.

— Не пугайся, милашка, — сказал великан. — Я — Хайр-ад-Дин, капитан императорского флота султана Мохаммеда. У меня приказ доставить тебя в гарем нашего великого визиря Чикалазаде-паши. Ни я, ни мои люди не причиним тебе и служанке вреда.

У Катрионы глаза раскрылись от ярости и страха.

— Нет! — закричала она.

— Это уже было слишком. Три года разлуки с Френсисом! Поспешное бегство из Шотландии от преследований Джеймса Стюарта! Потом — наконец-то — счастье.

И вот теперь ее всего лишают!

— Не-е-ет! — заголосила она. — Нет!

И когда великан шагнул вперед и протянул к ней руку, графиня, побелев, рухнула на пол.

Хайр-ад-Дин кивнул одному из своих людей. Тот бережно подхватил Катриону на руки и пошел с ней из комнаты. Сюзан не заставила себя подгонять, она шагнула следом, хотя сердце ее замирало от ужаса. Один из пиратов спросил капитана по-итальянски:

— Дом поджечь?

Хайр-ад-Дин фыркнул:

— Чтобы вся округа знала, что мы здесь? Нет, дурак!

Когда они проходили по саду, Сюзан даже порадовалась, что хозяйка все еще в обмороке. Служанки лежали обнаженными, с перерезанным горлом и причудливо вывернутыми конечностями. У троих из них на избитых до синяков бедрах краснело пятно утерянной девственности, и Сюзан в мыслях возблагодарила Бога, что Мэй не пришлось такого пережить. Но что придет и ее очередь, сомневаться не приходилось. И пленница боялась, потому что она солгала Катрионе и была еще столь же девственна, как и в день, когда родилась.

На берегу, подсаживая Сюзан в шлюпку, пираты всю ее облапали. Эти изверги только радостно хохотали, когда она от них отбивалась, и несли свою похабщину по-итальянски, чтобы и ей было понятно. Но девушка стиснула зубы и напомнила себе, что она Сюзан Мор-Лесли из Гленкерка и ее не запугает какая-то жалкая кучка оборванных иноземцев.