Едва завидев графа и капитана, Мэй с плачем бросилась в объятия к дядюшке.
— О-о-о-о-о, дядя Конолл, какой это был ужас! Пираты увели мою госпожу и Сюзан вместе с ней!
Капитан крепко ухватил племянницу за плечи.
— Соберись, девочка, и расскажи нам в точности все, что случилось. Думай хорошенько и ничего не упусти.
Глотая слезы, Мэй понемногу приходила в себя.
— Когда вы уехали, мы с Сюзан спали на выдвижной кровати в комнате у миледи. В воскресенье мы проснулись на рассвете от страшных воплей. А когда подбежали к окну, увидели, что в парке полным-полно турецких пиратов! Паоло они уже убили. Поймали, когда он собирал травы на завтрак, и отрубили голову. Марии и девушкам перерезали глотки… а прежде пираты над ними надругались. Их из…
Бедняжка никак не могла выговорить это слово, и Ботвелл ласково прикрыл ей рот ладонью.
— Не надо, девочка. Мы и так догадываемся. Расскажи лучше, как ты бежала. И еще о моей жене и твоей сестре.
Он убрал руку. По девичьим щекам прокатились две огромные слезы, но Мэй нашла в себе силы продолжить:
— Миледи велела нам спрятаться в бельевом ящике, но сестра отказалась. Не важно, говорит, что будет с ней, — дескать, она уже не девственница. Это она соврала, милорд, Сюзан так же невинна, как и я! — Не в силах больше сдерживать себя, Мэй опять расплакалась.
Мужчины дали ей несколько минут порыдать, а затем Ботвелл негромко сказал:
— Продолжай, девочка. Что было дальше?
— Они спрятали меня в сундук и велели не шевелиться, пока все совсем не стихнет и я не уверюсь, что пираты ушли. Тогда я должна бежать к Карло и оставаться там до вашего приезда. И не успела крышка захлопнуться, как раздался звук, будто выламывают дверь спальни, а потом вошли пираты. Они не тронули ни миледи, ни Сюзан, только увели их с собой.
— А ты поняла что-нибудь из их разговоров? — спросил Конолл.
Мэй задумалась.
— Да! Капитан вел себя с миледи очень вежливо. Он назвал себя… похоже на «Каротин». И также сказал, что имеет приказ доставить миледи к великому визирю, Чика — как-то там — паше.
— Санта-Мария! — только и охнул Карло. Он не разбирал слов девушки, говорившей на чужом ему языке, но узнал имена. — Хайр-ад-Дин, милорд, — возбужденно произнес садовник. — Капитан Хайр-ад-Дин. Тезка, а некоторые говорят, даже и внук великого капитан-паши Сулеймана Великолепного! Этот пират находится на личной службе у Чикалазаде-паши, великого визиря Османской империи.
— Но зачем какому-то проклятому турку вдруг потребовалась моя жена?
Карло явно испытывал неловкость. Никто не любит тех, кто приносит дурные вести. Однако хозяин должен был знать.
— Милорд, Чикалазаде-паша — турок всего наполовину. Он сын графа Чикала и старший брат графини ди Ликоза.
— Своими руками убью эту суку, — прорычал Ботвелл.
— Если только я не доберусь до нее прежде, — тихо заметил Конолл.
Оба разом повернулись, вскочили на коней и поскакали туда, где жил граф ди Ликоза.
Тиха была вилла «Золотая рыба», но «Морская вилла» оказалась еще безмолвнее. Сначала Ботвелл даже испугался, что никого не застанет. Но, едва они подъехали к дому, как выбежал слуга и взял лошадей, а другой провел гостей к хозяину.
— Мне нужна Анджела, — сказал Ботвелл без предисловий.
— Вы опоздали, друг мой! Инквизиция все-таки забрала ее. Завтра утром графиня ди Ликоза будет сожжена на главном рынке Неаполя.
— Вы видели ее? Она еще может говорить? Знаете, что она сделала? Отправила мою жену в рабство! В гарем к своему брату! Я должен успеть переговорить с ней до Казни.
— Так вот оно что, — вздохнул Альфредо. — Ее слуга был пойман, когда подавал знаки турецким пиратам. Этот несчастный показал на Анджелу и обвинил ее в колдовстве: она будто бы держала его душу в рабстве и заставляла выполнять свою волю. Естественно, инквизиция сразу прослышала и пришла за ней.
Святые отцы только и ждали какого-нибудь такого случая, ибо моя жена никогда не скрывала своего презрения к церкви. Но тут Анджела словно сошла с ума!
Рассмеялась им в лицо и даже не попыталась спастись!
По-моему, ей просто не верилось. А они даже не стали марать руки и пытать ее, а просто приговорили к костру. Раз уж женщине все равно.
— Где ее держат, Альфредо?
— В Неаполе, в тюрьме инквизиции. Я поеду с вами, Франсиско, и возьмем с собой епископа Паскуале. Он добудет нужные разрешения.
Ботвелл кивнул.
— А скажи, Фредо, есть что-нибудь такое, что внушает Анджеле страх? Вообще что-нибудь? Я как-то должен принудить ее говорить.