Любовь дикая и прекрасная

— Змеи, — без колебаний ответил граф ди Ликоза, — она до смерти боится змей.

Ботвелл переглянулся с Коноллом.

— Возвращайся к садовнику, дружище.

— Да, милорд. Уж их-то я раздобуду. Встречаемся на перекрестке Сан-Дженаро по неаполитанской дороге.

Капитан ушел, и Ботвелл снова повернулся к графу.

— Мне очень жаль, Фредо. Не хотелось усугублять твое горе. Знаю, ты любишь Анджелу. Но я хочу вернуть жену. Если придется перевернуть землю, то я это сделаю.

— Ты никогда больше не увидишь Катриону, Франсиско. Если Анджела отправила ее к Чикалазаде-паше, то твоя супруга пропала. Даже если ты и сумеешь добраться до Стамбула, то она уже будет либо обесчещена, либо мертва. Смирись со своей потерей, как я — со своей.

— Никогда! Ты думаешь, меня волнует, что Катриону принудил какой-то другой мужчина? Пока я могу ее вернуть? Не говори, что не могу ее вернуть. Могу! И верну!

Граф ди Ликоза скорбно покачал головой, но, как и обещал, выехал вместе с Ботвеллом. Прежде они заглянули к епископу Паскуале, который, выслушав их рассказ, переоделся из церковного платья в костюм для верховой езды и первым поехал по неаполитанской дороге.

На перекрестке Сан-Дженаро уже ждал Конолл, и у седла его висела небольшая тростниковая корзина с закрытым верхом. В город всадники добрались к вечеру.

Ботвелл понял, что, не захвати они с собой епископа, никогда бы им не пробраться в тюрьму инквизиции. Все окна этой мрачной крепости были перекрыты решетками, а вход освещали чадящие смоляные факелы.

Подъехав к воротам, епископ потребовал немедленной встречи с интендантом тюрьмы. Их быстро впустили. Конолл осторожно отвязал корзину и захватил ее с собой. Внутри посетителей сразу окутал запах протухшей пиши, немытого тела и испражнений. Откуда-то донеслось тихое стенание.

— Господи! Мы, кажется, забрались в самый ад! — прошептал капитан. Но, встретившись глазами с Ботвеллом, осекся.

Вслед за охранником они поднялись по винтовой лестнице в покои интенданта. Там их приветствовал сам хозяин, епископ Гвидо Массини, который не преминул заметить шотландскому графу:

— Наслышан о вас, милорд. В нашей стране ходили некоторые разговоры относительно колдовства, и вы, я полагаю, еретик.

— Нет, Гвидо, — тихо возразил епископ Паскуале. — Лорд Ботвелл раскаялся в своих заблуждениях и вернулся в лоно истинной веры. Он женат на добродетельнейшей и преданнейшей из женщин. Эта чета прилежно посещает храм и весьма щедро жертвует бедным.

— Слышу с облегчением, — улыбнулся интендант, обманчиво веселый человечек с ледяным взглядом черных глаз. — Чем могу служить милорду?

— Гвидо, у вас содержится приговоренная к смерти Анджела ди Ликоза. Мы желаем ее видеть. Она виновата в том, что жену графа Ботвелла похитили турецкие пираты. И, прежде чем преступница завтра умрет, мы хотим узнать, какие указания она им дала.

Епископ Массини рассердился:

— Нет конца подлым деяниям этой женщины! Конечно, вы сможете с ней встретиться. Однако даже если она вам что-то и расскажет, мало надежды, что вы получите свою супругу обратно от неверных. — Но, взглянув на Ботвелла, епископ не стал продолжать. — Я выпишу вам пропуск.

— И моему капитану тоже. Причем мы должны увидеться с ней без свидетелей.

Интендант перевел взгляд с расстроенного лица графа на угрюмую физиономию Конолпа.

— Что в корзине? — И он тут же замахал своей холеной рукой. — Нет, даже и знать не хочу.

Массини взял со стола уже готовый документ и нацарапал в одном месте имя Анджелы ди Ликоза, а внизу — свою подпись. Он протянул бумагу Ботвеллу.

— Когда узнаете, что вам надо, приходите, и выпьем по бокалу вина. — И повернулся к остальным двоим:

— Побудьте здесь, если не желаете идти с ними.

Френсис посмотрел на графа ди Ликоза, но Альфредо лишь покачал головой.

— Нет. Я уже попрощался. Не хочу ее больше никогда видеть.

Ботвелл с Коноллом пошли за охранником по лестнице.

— Ее содержат вполне прилично благодаря мужу, — попробовал тот завязать разговор, — а обычно ведьмы сидят у нас внизу, с водяными крысами.

— Мы будем говорить с ней наедине, — холодно отвечал Ботвелл. — Ты останешься снаружи. И что бы ты ни услышал, стой на месте, пока тебя не позову я или мой капитан.

— А мне-то какое дело, — пожал плечами тюремщик. У одной из камер он остановился, нашел нужный ключ и открыл.

Шотландцы переступили порог, и дверь за ними со скрипом затворилась. Анджела ди Ликоза стояла спиной к вошедшим, глядя в зарешеченное окно.