Любовь дикая и прекрасная

Эта образованная леди, совсем не похожая на чуждую Френсису жену, могла вести с мужчиной беседу на самые разнообразные темы. И что еще важнее, Катриона сумела стать ему хорошей слушательницей. Она владела каким-то чарующим тайным даром: в разговорах с ней мужчина верил, что все, о чем бы он ни говорил и какие бы банальные мысли ни изрекал, представляет для внимательной собеседницы необычайный интерес. Мягкая и сердечная, Катриона обладала, однако, и задиристым чувством юмора — как раз таким, что было и у него. Ее красота оказалась только дополнительным достоинством.

Ранней весной, вернувшись из очередного набега в Англию, Ботвелл привез длинную, искусно сработанную золотую цепочку, украшенную мелкими топазами — от самого бледного до глубочайшего оттенка. Он надел ее Катрионе на шею, — Теперь ты настоящая пограничная девка, — пошутил он. — Твой мужчина привез тебе трофей. Катриона лукаво улыбнулась.

— С какой прелестной шейки ты ее снял?

Но Ботвелл только ухмыльнулся.

— Если уж так хочешь знать, то я освободил от нее одного ювелира, который имел чрезмерные запасы и при этом дал промашку, попавшись нам.

Граф наклонил к ней лицо и вдруг, не в силах себя сдержать, неожиданно притянул Катриону к себе и поцеловал. Она затрепетала, но не отодвинулась, а, взяв в руки голову Френсиса, в ответ тоже крепко поцеловала.

Его голубые глаза слились в пристальном взгляде с изумрудно-зелеными глазами Катрионы. Графиня стояла босая, поднявшись на цыпочки и обвив его шею. А руки Френсиса принялись нежно расстегивать на ней халат, а потом развели ее руки и стянули одежду, открыв прекрасную наготу. Взяв ее лицо в ладони, Ботвелл склонился и снова нежно поцеловал Катриону. Затем губами ласково прикоснулся к се векам, щекам, шее.

Сильные руки мужчины заплутались в волосах цвета меда, а потом легли на плечи любимой. Рот, покрывавший поцелуями плечи Катрионы, заскользил вниз, на мягкие груди. Граф мягко опустился перед ней на колени, его губы перебрались к изящному пупку и дальше — к маленькой родинке.

Катриону била дрожь. Ноги ее подкосились, и она тоже рухнула на колени. Уста мужчины и женщины соединились.

— Скажи мне «да» или скажи «нет», дорогая, — хрипло пробормотал потрясенный Ботвелл. — Но только скажи мне это сейчас, ибо я открою тебе правду. Кат, моя нежная. Я хочу тебя так, как никогда не хотел никакую другую женщину! Я хочу тебя, а не твою тень!

— Ботвелл, — нежно прошептала Катриона, и он увидел, как засияло ее лицо. — Ботвелл! Я чувствую! Чувствую!

Ох, милорд! Как же я тебя хочу!

Френсис потянул ее вниз на меховой ковер. В отблесках потрескивающего пламени он выпрямился над ней, торопливо стягивая с себя одежду. Обратив к нему улыбающееся лицо, Катриона что-то успокаивающе бормотала. Она была счастлива. Френсис Хепберн стал первым мужчиной, которого она сама выбрала за всю свою жизнь. Мужа назначила ей прабабка, а король принудил. И лишь Френсиса Хепберна Катриона выбрала сама. И очень сильно желала его.

Опустившись на колени, Ботвелл перевернул графиню на живот и поцеловал ее в шею. Ласковые губы обследовали плечи и проползли по всей длине позвоночника. Граф был непривычно нежен, и Катриона восторженно трепетала.

Перевернув возлюбленную на спину, Френсис принялся ласкать прелестную грудь. Под его изысканными прикосновениями она напряглась, а мягкие соски стали жесткими и острыми. Ботвелл погрузил свое лицо в долину меж ними, и его губы жгли Катрионе кожу. Она тихонько застонала. Граф улыбнулся с облегчением. Голова ее откинулась назад, а глаза были прикрыты. Она дышала быстрыми короткими вздохами.

За время своих многих странствий Френсис Хепберн обладал многими женщинами и многому у них научился.

Теперь граф применил все свое умение с той единственной, какую по-настоящему любил, и искренне желал продлить ее удовольствие.

Целуя мягкую плоть грудей, Френсис чувствовал, как под его губами трепетно бьется сердце возлюбленной. Он поймал зубами сладостный сосок и слегка его укусил. Катриона снова застонала, и ее бедра начали двигаться в ритме любви. Губы Френсиса бродили по телу Кат.

— Френсис, — воскликнула она. — Боже мой, Френсис! Ты сведешь меня с ума!

— Ты и в самом деле хочешь, чтобы я прекратил, дорогая? — Его глаза смеялись.

Ответом Ботвеллу было молчание. Теперь он видел, до каких высот наслаждения может довести Катриону.

Френсис раздвинул ей ноги и, взвалив их к себе на плечи, нежно раскрыл ее нижние губы и поцеловал мягкую коралловую плоть. Один раз она неистово содрогнулась, однако не остановила его. Его язык и ласкал, и гладил, и щупал, а она кричала от наслаждения, выгибаясь всем телом. От этих движений граф воспылал и, когда уже больше не мог себя сдерживать ни мгновения, лег на нее и вонзил свой мужской корень в мягкое тело.