Разум и чувства и гады морские

Глава 6

Первая часть пути была проста; дилижанс доставил их до дока в Брайтоне, где на тот случай, если по какому-нибудь досадному недоразумению они очутятся в воде, им пришлось сменить легкую остроносую дорожную обувь на крепкие галоши. Затем их выстроили у доков перед священником, по традиции отпускавшим грехи всем, кто отправлялся в море. Когда они ступили на борт «Тарантеллы», бронированной трехмачтовой шхуны, которая должна была доставить их к берегам Девоншира, над головами у них кружили чайки, и крики их казались исполненными пророческой скорби.

Сердце Элинор сжалось от ужаса, когда берег Сассекса исчез из виду и корабль оказался со всех сторон окружен морем. Что до Марианны, то она млела в предвкушении новой жизни и считала капитана «Тарантеллы», хмурого и потрепанного малого с ревматической походкой и кукурузной трубкой, очаровательным проводником к удивительным приключениям, ожидающим их впереди.

Предчувствия Элинор вскоре подтвердились: стоило им после Дорсета взять право руля и войти в узкий пролив, ведущий к архипелагу сэра Джона, капитан приказал свистать всех наверх. По палубе мгновенно засновали угрюмые, просоленные морские волки, а из брюха корабля, из самого его нутра, начали быстро появляться бландербассы и мушкеты.

Не успели Дэшвуды понять, откуда идет опасность, как что-то с силой ударило о борт; грот-мачта выскочила из пяртнерса и повисла на такелаже под угрожающим углом; младший боцман, до того дежуривший на марсе, уцепился за рею, с каждой секундой сползая все ближе к бушприту и волнам, бьющимся о борта. Беспомощно хлопая гротом, шхуна просела с левого борта. Дэшвуды в страхе прижались друг к другу, наблюдая, как появившаяся из воды огромная разинутая пасть, в два ряда утыканная острыми клыками, легко и непринужденно сдернула висевшего над водой младшего боцмана.

Первой, когда моряки еще не успели зарядить свои бландербассы, а бомбардир — расчехлить пушку, опомнилась миссис Дэшвуд. Схватив со стены висевшее там запасное весло, она легким движением переломила его через колено и ткнула острым обломанным концом в бурлящее море — прямо в сверкающий, глубоко посаженный глаз чудовища.

— Вверх, матушка! Дергайте вверх! — закричала Элинор и всем своим весом надавила на рабочую поверхность весла, чтобы острие вонзилось в мозг морскому змею.

Тварь ослабила хватку, разжала кольца и выпустила изуродованный труп младшего боцмана. Тварь корчилась, тварь крутилась, пока наконец не всплыла животом вверх на поверхность воды и солнечный свет не заиграл на ее синих и зеленых чешуйках. Из пораженной глазницы струилась кровь.

— Боже мой, — сказал старый капитан, потрясенно вертя трубку в руках, — вы его убили.

— Конечно, или он, или мы! — крикнула в ответ Марианна, запыхавшаяся от волнения.

— Да уж, ваша правда.

Воцарившуюся тишину нарушал только плеск — это рыбы-дьяволы пожирали труп младшего боцмана. Наконец капитан затянулся и заговорил снова:

— Нам остается только молиться, чтобы ничего похуже этой твари вам не встретилось в здешних покинутых Богом краях; по сравнению с девонширским Морским Клыком этот змей — не опаснее золотой рыбки.

— По сравнению с… чем?

Но дальнейшего разговора не получилось. Первый помощник капитана объявил, что корабль пересек третью долготу и вступил в печально известные девонширские воды. Капитан же с извинениями сообщил, что дальше суеверная команда плыть отказывается. Семейству Дэшвудов предоставили утлую лодчонку, которую быстро спустили на воду и повернули в направлении Погибели; с кормы шхуны, устремившейся прочь, капитан крикнул: «Да не оставит вас Господь!» — и отвернулся; и в этом его движении сквозила какая-то холодность, как будто вместе с капитаном весь мир повернулся к ним спиной. Это безрадостное чувство лишь усилилось, когда мимо проплыла голова младшего боцмана с пучком водорослей, застрявшим в одной из глазниц.

Благодаря миссис Дэшвуд, обнаружившей в себе незаурядный талант рулевого, и Элинор, прекрасно разобравшейся в карте побережья, которую сэр Джон приложил к своему письму, они прибыли на Погибель — холмистый, каменистый клочок земли, не более девяти миль в диаметре, испещренный пустынными лоскутами плоскогорий, зарослями причудливого сухостоя и топкими болотами, с единственной более-менее высокой щербатой горой, торчавшей в центре острова.