Гарем

— Нет, не для того я до сих пор берег тебя. Ты мой наследник, Сулейман, и, если я потеряю тебя сейчас, придется ждать, пока подрастут твои братья. А я не могу насиловать свою судьбу. Из-за хвори, которая сжигает меня изнутри, я раньше времени становлюсь хилым стариком. Ступай, сын мой-Возвращайся к Гюльбейяр. Между прочим, знаешь, именно твоя мать заставила меня отказаться от этой красавицы. Скажи, много ли я потерял?

Сулейман улыбнулся:

— Для меня Гюльбейяр — само совершенство. Но у тебя, отец, есть моя мать. Ты ничего не потерял, но, отдав Гюльбейяр мне, скоро получишь внука.

Султан смерил старшего сына долгим взглядом, потом произнес:

— Ты пока еще не стал хорошим воином и правителем, но, клянусь Аллахом, передо мной уже сейчас стоит великий дипломат.

— Я не подведу тебя, отец. Никогда.

Они вместе поднялись, и Селим проводил сына до двери, ободряюще похлопав его по плечу на прощание. Вернувшись к себе на подушки, он сел и погрузился в размышления. Он всегда умел смотреть правде в лицо и потому сознавал, что умирает. Селим не знал, сколько ему еще отпущено. Глупые и трусливые лекари все еще не признавались в том, что на него надвигается смерть. Но Селим чувствовал, что уже совсем скоро присоединится к своим предкам в раю. Разумом понимал, но сердцем не мог принять. Ему всего пятьдесят один год, и он так мало времени находился у руля империи. Турция нуждается в нем! Он уже заметно раздвинул ее границы, а после взятия Родоса можно будет всерьез думать о завоеваниях в Западной Европе. Так много дел впереди, а Селим чувствовал, что еще не может до конца доверить кормило власти сыну.

— Сулейман, Сулейман… — со вздохом произнес он. — Ты всегда был красивым, мягким и добрым мальчиком. Но достанет ли у тебя сил встать во главе империи? А если нет, то из чего мне остается выбирать?

Старшие сыновья Селима погибли. Остались лишь Хасан, Нуреддин и Карим. Хасан имел склонность к наукам и больше походил на своего деда Баязета и дядю Коркута. Ученый никогда не станет великим султаном. Нуреддин слишком жесток, ибо унаследовал темные черты своих свирепых турецких и китайских предков. Нет, из него ничего путного не выйдет. А пятилетний Карим еще слишком молод. Султан понимал, что должен держаться за Сулеймана как за наследника. Ему самой судьбой уготовано идти по стопам отца.

Селим вернулся мыслями к Родосу. Чтобы христианская цитадель возвышалась столь близко к границам Османской империи? Недопустимо! В уходящем году поход уже не организовать, времени мало. Такую кампанию нужно тщательно продумать во всех мелочах. Родос был почти неприступен, и его защищали смелые люди. Селим отдавал должное врагу, когда тот этого заслуживал. Разве можно получить удовлетворение от победы над слабым противником? Он знал, что рыцари, укрывшиеся в крепости Родоса, окажут ему поистине ожесточенное сопротивление, и Селим с нетерпением ждал битвы.

Пока он останется в Константинополе, дабы воплотить в жизнь некоторые давно задуманные реформы. Из шести лет, что он был султаном, четыре года он провел в походах. Возможно, Сулейман был прав, когда говорил, что нельзя одновременно и воевать, и править.

И потом, Селиму чисто по-человечески хотелось подольше побыть с семьей. Не так давно он был отцом шестнадцати детей — десяти мальчиков и шести девочек. Теперь из сыновей в живых остались лишь четверо.

Оглянувшись мысленно на прожитые годы, он усмехнулся. Как легко жили во дворце Лунного света! Хозяйством заправляла госпожа Рефет и помогала ей Сайра. Сарина возилась в саду, постоянно упрекая мужа в том, что он так и не научился отличать цветочные побеги от сорной травы. Сарина очень понравилась бы деду. Мухаммед Завоеватель был отличным садовником.

Закрыв глаза, он мысленно увидел своих детей, возившихся на зеленой лужайке. Рядом катали шары его красивые кадины, стройные ноги их просвечивали в прозрачных шароварах. Казалось, он даже слышит их заливистый смех и чувствует, как тянет с моря солью…

Сколько они прожили вместе? Почти двадцать шесть лет. На мгновение ему захотелось плюнуть на все свои султанские заботы и вернуться к той прежней беззаботной жизни. Но Селим одернул себя. Он знал, что если обернется назад, то не увидит там ничего, кроме пустоты и хрупких воспоминаний — и сладких, и исполненных горечи У него не было выбора — надо смотреть в будущее.

Глава 33

Селим вновь оставил столицу и отправился в очередной поход. Отдавая себе отчет в том, что взятие Родоса не будет увеселительной Прогулкой и что тут торопиться не следует, он сначала переправил свою армию на небольшой полуостров, откуда открывался вид на крепость. Тем самым он хотел убить двух зайцев. Во-первых, произвести необходимую разведку, а во-вторых, оказать психологическое давление на местное население, у которого при виде громадной турецкой армии должно было пропасть желание активно помогать засевшим в крепости христианам.