Тяжесть венца

– Что вы играли, Уил?

– Вам это не понравится, госпожа. Эту песню сложил легкомысленный человек, правитель Флоренции, а ваш супруг не одобряет беспечных песен.

– И все же спойте ее мне.

Она присела на каменную скамью, что полукругом тянулась вдоль беседки.

– Обещаю, что, даже если она не вполне пристойна, я не стану осуждать вас.

Какое-то время юноша молчал. Сыну казненного Херберта казалось невозможным петь для дочери Уорвика. Анна понимала это и не удивилась бы, если бы он отказался. Но Уильям запел. Прелестная мелодия, приятный молодой голос и певец, отлично владеющий итальянским. Анна улыбалась, слушая его.

• О как молодость прекрасна,
• Но мгновенна! Пой же, смейся,
• Счастлив будь, кто счастья хочет, —
• И на завтра не надейся.

Пендрагон восседал рядом с Анной, глядя на поющего Уильяма. А когда тот закончил куплет, раскатисто залаял. Юноша перестал играть и, словно мальчишка, расхохотался.

– Он всегда лает в этом месте, словно соглашается. Славный пес.

– Но глуповат, – сказала Анна и потрепала пса по ушам.

Во мраке беседки он казался совершенно черным.

– Моя дочь очень любила его.

Она осеклась, вспомнив, что ей не следует упоминать о Кэтрин.

– Ваша дочь?

Анна помолчала мгновение. Она не хотела давать новый повод Уильяму Херберту презирать ее.

– Давайте-ка я тоже спою, Уил. Видит Бог, мой голос не столь хорош, как ваш, но песня развеет мою печаль.

Когда она заиграла, Уильям даже приподнялся. Это была не меланхолическая музыка придворных покоев, а дразнящий и пряный напев простонародья:

• Священник под вечер заехал в село,
• Отведал перцовой и тминной,
• И к полночи еле уселся в седло,
• Спиной к голове лошадиной…
• Куда подевалась твоя голова?
• Чтоб черт подцепил тебя вилкой!..
• И как без нее ты осталась жива,
• Пока я сидел за бутылкой,
• Которая булькает: буль, буль, буль…

– Святые угодники! Откуда вы взяли эту песню? Хотя… – он хмыкнул. – Я и позабыл, что дочь Уорвика выросла в обозе его армии.

Анна не обиделась. Старая мелодия каким-то чудом развеяла ее тоску, и она продолжала негромко напевать нехитрый мотивчик своим низким хрипловатым голосом:

• Напившись, лошадка поела травы.
• Священник подумал: «Не худо.
• Не трудно скакать, если нет головы,
• Но пить через хвост – это чудо».
• Но тут он свалился на камень речной,
• И с каменной жесткой подстилки
• Сказал: «Голова! И как раз надо мной.
• Найди-ка ее без бутылки!
• Которая булькает: буль, буль, буль…»

Анна хлопнула ладонью по струнам и оборвала пение.

– Нет, эту песню я выучила не в армии Делателя Королей. Ее пели солдаты в замке Нейуорт. В самом прекрасном замке на свете.

Искренность ее слов поразила молодого Херберта. Он смог лишь по-мальчишески упрекнуть ее:

– Что же вы не едете в этот замок?

Анна вздохнула.

– Не могу!

И тут Уильям неожиданно придвинулся к ней. Лунный свет озарил его лицо, и Анна увидела, как блестят глаза юноши.

– Вас не пускает герцог Глостер?

И, прежде чем она нашлась, что ответить, торопливо проговорил:

– Да, я знаю, это так! Теперь и вы его пленница, как и я. Он заполучил ваши земли, а вас станет держать в Ландельском аббатстве. Ричард Глостер очень скоро добьется власти над всей Англией. Ходят слухи, что не без его участия так своевременно захлебнулся в сладком вине Джордж Кларенс, едва лишь стало известно, что король не желает смерти брата.

– Молчите, Уильям! Побойтесь Бога. Не стыдно ли вам верить нелепым слухам и клеветать на человека, который был вашим опекуном все эти годы?

Она увидела, как его зубы сверкнули в недоброй улыбке.

– Вы ведь не вчера родились, миледи Анна Невиль. И разве вам неведомо, как выгодно быть опекуном наследников состоятельных семей?

– Герцог Глостер достаточно богат, чтобы не опускаться до этого.

И снова этот мальчишка дерзко улыбнулся.

– Я считал, что сэр Ричард вынудил вас стать его женой. А оказывается, прекрасная Анна Невиль влюблена в своего колченогого мужа!

Анна вздохнула.

– Не ко всем же Господь был так милостив, как к вам, Уильям, и не всех наделил ангельской внешностью. Однако герцог Глостер не заставлял меня стать его женой. Он стал моим другом, он сделал для меня много доброго, а женщина не должна быть одинокой в этом мире. Она нуждается в защитнике и покровителе.

– Но отнюдь не графиня, за честь которой могут поднять меч ее вассалы. Теперь же вы просто супруга сиятельного горбуна, и он заграбастал ваши земли, укрепив тем самым свою власть. Это очень выгодный брак, леди Анна, куда выгоднее тех заморских принцесс, которых сватал ему король. О да! Женщина не должна быть одна… Это его слова. Как же это вы столько лет ухитрились прожить в одиночестве?