Чертовка

— Это чтобы поддержать твои силы, малышка, — шептал он.

Наконец утомление взяло верх, и Белли заснула.

— Ты хорошо постарался, друг мой, — сказал Гай Бретонский, обращаясь к Хью. — Она наверняка зачала этой ночью, но если нет, то через несколько недель мы попробуем еще раз.

— Я сделал это ради Вивианы, — ответил Хью. — Она сказала, что ребенок принесет ей счастье; впрочем, я в это не верю.

Гай почти не слушал Хью. Его внимание было приковано к Белли. Она была бледна, но спала спокойным, глубоким сном. Гай даже не услышал, как Хью вышел из спальни. Заметив наконец, что остался с Белли наедине, он лег рядом с ней и тоже уснул.

— Неужели нужно было оставаться с ними на всю ночь? — обиженно спросила Вивиана своего любовника, когда тот появился на пороге их спальни.

— Твой брат хотел, чтобы она наверняка зачала от меня, — ответил Хью. Он тоже очень устал и не хотел ничего, кроме сна. Особенно же ему не хотелось сейчас отвечать на ее ревнивые расспросы.

— Сколько раз ты ее брал? — продолжала выпытывать Вивиана.

— Раза три-четыре, точно не помню. Гай все время кормил нас этими проклятыми афродизиаками, чтобы разжечь в нас желание. Виви, я очень хочу спать. Я не могу сейчас говорить об этом. Оставь меня в покое. Я исполнил твою просьбу, чтобы ты была счастлива, но я очень устал.

Да, он устал. И кроме того, он понимал, что ему предстоит решать невероятно сложную задачу: как ему с Белли выбраться из этой ловушки? Но прежде нужно выспаться.

Принимать решения в измотанном состоянии — не самое мудрое, что можно придумать.

— Хорошо, мой Хью, — сказала Вивиана, — поспи.

Думаю, ты заслужил хороший отдых. — И она умолкла.

Хью проснулся около полудня; Вивиана уже встала и ушла. Некоторое время Хью продолжал лежать, обдумывая ситуацию в свете вернувшихся к нему воспоминаний. Стоит ли сказать Вивиане и Гаю, что он все вспомнил? А как быть с Изабеллой, так легко превратившейся в любовницу Гая Бретонского? Как она сюда попала и зачем? Наверняка его сокольничие смогут ответить на эти вопросы. Хью свесил ноги с кровати и встал.

Он не стал звать прислугу и оделся самостоятельно.

Войдя в комнату Вивианы, он напугал своим появлением работающих там служанок. Одна из них поспешно вскочила и, подбежав к столу, наполнила стоявший на нем кубок какой-то янтарной жидкостью. Заметив это, Хью замахал на, нее руками.

— Мне не нужно подкрепляющего питья. Мари, — сказал он.

Должно быть, эти проклятые зелья и мешали ему вернуть память, подумал Хью. Виви прекрасно разбиралась во всяких снадобьях. Она вечно смешивала и варила какие-то напитки. Должно быть, и сейчас она возилась со своими эликсирами у себя в кабинете.

— Где твоя госпожа? — спросил он служанку.

— В своем кабинете, милорд, — ответила та.

— Я хочу повидаться с ней перед тем, как отправлюсь к птицам, — сказал он служанке. Так она не побежит немедленно докладывать хозяйке, что он отказался от питья.

На самом же деле Хью прямиком направился к соколиным клеткам. — Линд, Алан, идите сюда, — позвал он.

Сокольничие бросились к нему, в один голос воскликнув:

— Милорд!

— Я все помню, — произнес он.

— Хвала Господу и Его Благословенной Матери! — отозвался Алан.

— Никто еще не знает об этом, и я еще не решил, стану ли говорить им. Это известно лишь нам троим, — объяснил Хью.

— А как насчет госпожи Изабеллы? — поинтересовался Линд.

— Как она сюда попала? — спросил Хью сокольничего.

— Она вместе с сэром Рольфом отправилась ко двору короля Генриха, чтобы узнать что-нибудь о вас, милорд, когда вы не вернулись в срок. Госпожа была вне себя от волнения. Король пообещал помочь, но затем заинтересовался госпожой и заставил ее остаться при дворе. Она искусно избегала его домогательств, как рассказывала моя Агнесса. Она скрывалась от него среди королевских фрейлин. Но однажды она сказала мне, что мы должны отправиться в Нормандию: ей стало известно, что в последний раз вас видели в обществе ее подлого брата Ричарда де Манвиля. Сэр Рольф об этом не знал, и я умолял госпожу переменить решение, но она не согласилась. Она достала где-то мужскую одежду, подрезала свои волосы и выкрасила их в темный цвет ореховой краской. Мы отправились в Нормандию с поездом архиепископа Ансельма: миледи убедила его сенешаля в том, что двое сокольничих должны доставить кречета в подарок новорожденному сыну герцога Роберта от его дяди-короля.