Зеркало Кассандры

— Конечно, страдающие психозом люди не приспособлены к нормальной жизни. Обычно они не заботятся о себе, потому что тело для них не значит ничего, главное — разум.

Кассандра вспоминает о беспорядке в комнате брата на вилле родителей. Она вспоминает его лицо, закрытое всклокоченными, длинными, неухоженными волосами.

— Они грязные? — с интересом спрашивает Ким.

— Очень грязные. Иногда они отказываются мыться, потому что боятся воды. Когда они впадают в исступление, то забывают о еде, о сне, они забывают делать то, что все мы делаем ежедневно. Это люди, обладающие необыкновенной харизмой, тонким умом, особым обаянием, они внушают страх, хотя на самом-то деле они — инвалиды.

Филипп Пападакис произносит последнее слово со смесью восхищения и отвращения.

— У них бывают фазы исступления и фазы эйфории, сразу после которых они гаснут. У них перестают блестеть глаза, они совершенно отстраняются от реальности.

Как ребенок, который рисовал карту Коннектикута, чтобы дать понять, что он обрывает связь с миром.

— Никто не может повлиять на них. Они одиноки. Страдающие психозом — самые одинокие люди на свете.

Иногда они погружаются в свои грезы, что является высшей степенью обособления и ухода от мира. Это делает их… — лицо директора светится восхищением, — просто неотразимыми.

Кассандра смотрит на циферблат часов, показывающий «18 %». Она понимает, что пять процентов дополнительного риска появились благодаря учащенному от волнения пульсу. Если только один из одаренных детей, ищущий совершенства и не терпящий приблизительности, не задумал что-то опасное для их жизни.

Директор кажется погруженным в воспоминания о встречах со своими пациентами.

— И мой брат Даниэль действительно был таким?

— Даже больше. Поскольку родители, ради «Эксперимента номер двадцать три», искусственно превратили его в больного психозом.

Поведение стоящих вокруг детей кажется Кассандре странным. Ее пробивает дрожь.

— Что они с ним сделали? — спрашивает она.

Директор уклоняется от ответа:

— Они провели двадцать два опыта над пансионерами. Потом над вашим братом и над вами, Кассандра. Вы — последняя. Эксперимент над вами оказался самым успешным. «Эксперимент номер двадцать четыре».

Кассандра резко приближается к Пападакису и хватает его за руки.

— Вы мне не ответили! Как можно искусственно сделать ребенка аутистом? — кричит она. — Выкладывайте!

— Мне очень жаль, вы сами хотели обо всем узнать. Вы…

Сумасшедшая?

— …результат опыта вашей матери.

— Что это значит?

Директор холодно смотрит на девушку, затем произносит:

— Ваша мать превратила вас в аутиста, чтобы вы реализовали мечту вашего отца.

Кассандра не решается догадаться.

— Моего отца?

— Да. Вспомните, ваша мать занималась детьми, а ваш отец — будущим. Ваш отец хотел, чтобы вы предсказывали будущее. Поэтому вас назвали Кассандрой. Я вам говорил, ключ к разгадке в вашем имени. Вас окрестили так для того, чтобы у вас появился этот дар.

Что он пытается мне втолковать? Его послушать, так я не случайно ношу имя «Кассандра».

На лице Филиппа Пападакиса появляется улыбка, выражающая сожаление. Он обрел былую самоуверенность.

— Я очень рад видеть вас, мадемуазель. Вы можете не поверить, но я вас очень люблю.

Девушка выхватывает нунчаки из-за спины Кима, охватывает шею директора цепью и затягивает ее.

— Что со мной сделали для того, чтобы я стала аутистом? Говорите!

Собравшиеся вокруг дети смотрят на них с интересом. Ким удерживает руки Кассандры:

— Перестань, Царевна, ты его задушишь! Если хочешь, чтобы он заговорил, надо хотя бы дать ему такую возможность.

Филипп Пападакис пытается отдышаться. Он кашляет, набирает в легкие воздуха, медленно поднимает голову и произносит:

— Вы слишком грубы.

— Говорите — или я вас действительно задушу!

— Ваш брат… Только он знает секретную технику, которую применили к вам ваши родители. Когда я забрал вас после теракта, вы уже были такой, как сейчас, — ваше левое полушарие уже держало вас в плену галлюцинаций, освободив от всякого благоразумия. Поэтому, рассказав об имени и о родителях, с вашим третьим вопросом насчет тайны я отсылаю вас к брату Даниэлю.

— Где я могу его найти? Какой у него адрес?