Кафка на пляже

– Не-е. Если получится, тогда ладно. Знаешь, как мне хочется, чтобы ты нормальным сделался?

– Но до этого Накате надо кое-что уладить.

– Что, например?

– Например, разобраться с тем случаем, с Джонни Уокером.

– С Джонни Уокером? – спросил парень. – Это про которого ты уже рассказывал? На виски который?

– Да-да. Наката тут же пошел в полицейскую будку и все рассказал. Думал губернатору доложить, но Накату не послушали. Поэтому приходится самому. Вот решит Наката этот вопрос, а потом можно нормальным становиться, если получится.

– Может, я чего не понимаю… Выходит, камень тебе для этого нужен?

– Совершенно верно. Накате надо другую половинку тени вернуть.

Гроза набирала силу. Уже грохотало так, что уши закладывало. Молнии метались по небу, выписывая замысловатые зигзаги, и тут же им вдогонку небо раскалывали раскаты грома. Воздух вибрировал, стекла в неплотно закрытых окнах нервически дребезжали. На небо словно крышку надвинули – из-за свинцовых туч в комнате сделалось так темно, что нельзя было разглядеть лицо собеседника. Но включать свет Наката и Хосино не стали. Так и сидели вокруг камня друг против друга. Дождь за окном хлестал с такой силой, что дух захватывало. Вспышки молнии на миг заливали комнату ярким светом. На какое-то время компаньоны лишились дара речи.

– Послушай, а почему ты должен возиться с этим камнем? Почему именно ты? – спросил Хосино в паузе между ударами грома.

– Потому что Наката уходил и пришел обратно.

– Это еще как понимать?

– Наката один раз отсюда уходил и пришел обратно. Когда в Японии была большая война. В какой-то момент крышка открылась, и Наката вышел, а потом вернулся. Из-за этого он и сделался ненормальным. От тени всего половинка осталась. Зато Наката понимал кошачий язык. Хотя теперь плохо получается… И научился делать так, чтобы с неба разное падало.

– Это ты про тех пиявок, что ли?

– Да.

– На такое не каждый способен.

– Да. Не каждый.

– То есть ты этим фокусам научился, потому что тогда, давно, тебя куда-то занесло, а потом ты вернулся?.. В этом смысле ты не такой, как все?

– Точно. Наката стал не такой. Ненормальный. Зато он читать разучился. И женщин не знает.

– Ну дела…

– Хосино-сан?

– Чего?

– Накате страшно. Наката уже говорил, что он полная пустышка. А вы понимаете, Хосино-сан, что такое полная пустышка?

Парень покачал головой:

– Нет, не понимаю.

– Это как пустой дом. Пустой дом, не запертый на ключ. В него может что угодно и кто угодно войти. Захочет и войдет. Наката очень этого боится. Вот, например, он может так сделать, что с неба что-нибудь упадет. Только Наката совсем не знает, что может упасть в следующий раз. А вдруг с неба ножи градом посыпятся? Или большая бомба? Или ядовитый газ? Что тогда делать? Тогда Наката одними извинениями не отделается.

– Это точно. Одних извинений-то маловато будет, – согласился Хосино. – Уж из-за пиявок и то столько шума было. А если что-нибудь покруче свалится? Это ж конец всему!

– Это Джонни Уокер. Залез в Накату и заставлял его делать, что ему не хочется. Джонни Уокер его использовал, а сопротивляться Наката не мог. У Накаты сил таких нет. А все потому, что он без внутреннего содержания.

– Поэтому ты и захотел снова стать нормальным? Чтобы содержание было?

– Совершенно верно. Голова у Накаты слабая, конечно, и он только мебель делать умел. День за днем, день за днем… Столы, стулья, шкафы… Накате нравилось. Хорошо делать какие-нибудь вещи. Наката столько лет делал; совсем не думал, что захочет снова стать нормальным. Никто не пробовал в него влезть. Наката ничего не боялся. Но появился этот самый Джонни Уокер – и он стал бояться. И ничего с этим сделать не может.

– Ну, этот Джонни Уокер в тебя влез, и что ты сделал?

Тут раздался вдруг такой грохот – точно небо раскололось. Видно, молния ударила где-то рядом. Грохнуло зверски, до боли, так, что Хосино испугался за свои барабанные перепонки. А Наката, слегка наклонив голову, прислушивался к громовым раскатам и продолжал медленно поглаживать камень обеими руками.

– Кровь пролилась. Которая не должна была пролиться.

– Кровь пролилась?

– Именно. Но она к рукам Накаты не пристала.

Хосино попытался напрячь извилины, однако так и не понял, о чем толковал Наката.

– Вот разберешься с этим камнем, все само собой успокоится и станет так, как должно быть. Возьми воду: всегда течет оттуда, где высоко, туда, где низко.