Ворон

Уинн медленно кивнула. План был хорош!

— Эдит, почему так происходит, что ты меня все время изумляешь? Она обняла подругу. — Спасибо тебе, Эдит, и другим тоже спасибо. Вы действительно самые лучшие мои друзья, которые у меня когда-либо были.

Зима была на исходе, с приближением весны дни становились длиннее. Женщины в Элфдине занимались своими ежедневными делами. Не было еще ни одного посетителя, но они знали, что с приходом тепла они появятся. Все дело во времени. Однажды в Элфдине остановился тан, чьи владения были дальше на северо-запад, по дороге к Вустеру — Могу я предложить вам услуги наложницы зала? — весело обратился Кэдерик к гостю, когда они сидели после трапезы за кувшином вина. — Это особенно аппетитная и пикантная женщина. Уинн! Ко мне!

Нам нужно ублажить гостя.

— Она не саксонка, — заметил гость, которого звали Уилфрид.

— Нет, уэльская женщина. Она полюбилась отцу перед его смертью, — ответил Кэдерик, потом, посмотрев на Уинн, стоящую перед высоким столом, добавил:

— Уинн, покажи груди.

Женщины договорились между собой, что Уинн будет вести себя покорно в любой ситуации, подобно этой, в присутствии Кэдерика, чтобы успокоить его подозрения потом, когда он узнает, если на самом деле узнает, что гость отказался от ее услуг. Уинн бесстрастно разделась.

— Разве они не прекрасны: такие большие, что на них, как на подушке, может покоиться ваша голова? — Кэдерик смеялся сдавленным голосом, подталкивая полупьяного Уилфрида, который, подавшись вперед, с наслаждением облизал губы и с вожделением смотрел на Уинн.

— Да, — произнес он, — я с удовольствием поваляюсь с вашей наложницей, Кэдерик Этельмар. Очень не люблю путешествовать из-за того, что я мужчина, который обслуживает ежедневно всех своих женщин.

Когда я вынужден пускаться в путь, моя мужская сила не имеет выхода, и я заболеваю. Я уже три дня в пути, и мне предстоит провести в седле еще два дня, прежде чем я достигну места назначения, не говоря уже об обратной дороге. Похоже, с ней будет приятно позабавиться.

— Подожди гостя в его постели, Уинн, — приказал Кэдерик с довольной ухмылкой.

Холодно кивнув головой, Уинн оделась и отошла от высокого стола.

Бирангари наклонилась к Кэдерику и что-то зашептала ему на ухо.

Поднимаясь, он попросил у гостя извинения за короткую отлучку и ушел со своей женщиной. Эдит скользнула на место мужа и кротко обратилась к Уилфриду:

— Мой господин, не берите эту женщину.

— Что? — Уилфрид выглядел озадаченным.

— Она колдунья, мой господин. Мой муж желал овладеть ею после смерти отца. Она наложила проклятие на его детородный орган, и с тех пор он потерял свою силу. Она грозит проделать это с каждым, кто попытается ею овладеть, — Это правда, госпожа? — Тан Уилфрид был определенно обеспокоен откровениями Эдит.

— Да, мой господин, — ответила Эдит, энергично кивая головой.

— Зачем же тогда ваш муж предлагает такую женщину гостям? Почему он ее просто не прогонит? — размышлял вслух Уилфрид.

— Он не может ее прогнать, потому что обещал умирающему отцу позаботиться о ней. Уинн была фавориткой старого тана. Она наша целительница, — объяснила Эдит. — Мой муж щедрый человек, но временами несколько недальновидный. Он самый гостеприимный из хозяев и безрассудно предлагает вам эту женщину, надеясь угодить гостю.

— Вы уверены, что эта женщина проклянет меня? — спросил Уилфрид, устремив взгляд на то место, где стояла Уинн. Она была необычайно аппетитна, и ему очень не хотелось лишиться удовольствия.

— Вы видели ее улыбку, мой господин? Она никогда не улыбается.

Она питала слабость к старому тану, но на самом деле она холодная, жестокая и бессердечная женщина. Она не колеблясь наложит на вас проклятие. Думаю, ей доставляет удовольствие портить мужчин. Ах!

Сколько страданий она нам всем принесла! — Эдит вздохнула, драматически положив руку на сердце. — Я не пожелаю такого несчастья вашей жене и вашим женщинам. Мой бедный Кэдерик! Ему никогда не быть прежним, хотя, — тут Эдит понизила голос так, что Уилфрид вынужден был наклониться вперед, чтобы расслышать ее, — вы не должны напоминать ему о нашем общем горе, о котором я вам рассказала. — И Эдит смахнула слезу, или так по крайней мере показалось тану Уилфриду. И в груди его проснулось сострадание к этой кроткой, доброй женщине, которая пытается спасти его.

— Ну, ну, — успокаивал он ее, похлопывая по руке. — Кэдерик не узнает, о чем мы с вами говорили, госпожа. Что же до наложницы, передайте ей, что я передумал. Кэдерику об этом тоже не нужно знать.