Негасимое пламя

После этого Рис увлек ее за собой в лавку золотых дел мастера. Она располагалась па одной из улиц, где маленькие магазинчики и лавчонки тянулись в два яруса; улицы эти были известны в городе под названием Ряды. Лавка ювелира была на верхнем этаже, из нее открывался вид на шумную Истгейт-стрит. Тут они долго любовались поясами, украшенными сверкающими самоцветами, кольцами, драгоценными ожерельями и брошами. Джессамин в жизни не приходилось видеть подобной роскоши. Седовласый ювелир важно объяснил им, что его мастера работают на французский манер, покрывая эмалью золото и серебро, создавая уникальные по красоте вещи. Джессамин пришла в восторг при виде золотой броши в форме сердечка, тоже украшенной эмалью, но больше всего ее восхитило то, что при желании ее можно было носить на цепочке, как медальон. В самой середине сердечка вился прихотливый узор из голубых и белоснежных цветов. По настоянию Риса Джессамин примерила золотую цепочку, с которой спускалась изящная подвеска, украшенная крохотными жемчужинами и янтарем, с Восхитительной гравировкой по золоту. Звенья цепочки украшали отполированные кусочки янтаря, чередовавшиеся с мягко мерцавшими жемчужинами. Джессамин бурно запротестовала, с первого взгляда определив, что цепочка должна стоить очень дорого. Но Рис был неумолим, утверждая, что эта цепочка изумительно подойдет к ее новому платью. Девушка смутилась, стараясь не видеть, сколько золотых монет перекочевало в ладонь ювелира. Она даже не слышала, что говорил Рис; совершенно уверенная, что подарок опустошит его кошелек.

Когда они покинули погруженную в полумрак лавчонку и вновь очутились на залитой светом улице, Рис восторженно расцеловал ее, радостно смеясь, когда она смущенно запротестовала.

— Перестань волноваться, радость моя! Я ведь не нищий. Считай, что это доставило мне удовольствие.

— Должно быть, ты потратил на меня кучу денег, — смущенно пробормотала Джессамин, когда они выбрались из шумной толпы. Но Рис только с Довольным видом ухмыльнулся и крепко сжал ее руку.

Они миновали сложенный из грубо обтесанных камней кафедральный собор. Его остроконечные шпили горделиво устремлялись в небо. За воротами аббатства Джессамин с беспокойством увидела длинную череду оборванных нищих, гнусавыми голосами выпрашивающих подаяние. Как рассказал ей Рис, здесь на Троицу и Духов день обычно разыгрывают великолепные мистерии, а каждое лето устраивается шумная ярмарка.

Два часа пролетели незаметно. Влюбленные спустились на причал Грейфрайарс, чтобы полюбоваться тем, как разгружают корабли.

Наконец они добрались до гостиницы на Уотергсйт-стрит. Джессамин показалось странным ее название — «Древо Иессея» (Древо Иессея — генеалогическое древо Христа (от 188 прапредка Иессея)). На вывеске горделиво красовалось величественное, поистине библейское дерево, нарисованное яркими красками и покрытое позолоченными листьями, украшая собой фасад дома.

Рис заранее позаботился, чтобы обед им подали в отдельной маленькой комнате, окна которой выходили на шумную, оживленную улицу. В огромном камине ярко пылал огонь, и очень скоро они и думать позабыли о царившем снаружи холоде. Стены украшали гирлянды и венки из ветвей остролиста, перевитые ярко-пунцовыми лентами. На столе появился испускавший ароматный пар горячий мясной пирог, залитый подливой, щедро сдобренной пряностями, блюдо с репой, покрытой аппетитной румяной корочкой, и хрустящий поджаренный хлеб. Слуги позаботились поставить на стол и кувшин с горячим элем, и ковш с ароматной мясной подливкой.

Джессамин находила все восхитительно вкусным. Единственное, что удивляло ее, так это то, что как только они вошли в гостиницу, Рис вдруг как-то странно притих и, казалось, погрузился в собственные мысли. Может быть, он расстроился из-за того, что так быстро пролетело время, которое они могли провести вдвоем? Или его невольно заботило то, что ему придется как-то объяснить Элинед и ее домашним свое отсутствие, гадала Джессамин. Она догадывалась, что по какой-то пока не известной ей причине он мог проводить с ней только утренние часы, но старалась держать себя в руках и не позволила ни одного вопроса на эту тему. Ему вряд ли придутся по душе ее расспросы.

Когда они насытились, мальчик принес им целое блюдо имбирных пряничных человечков. Джессамин, с восторгом покопавшись в этой груде, выбрала пряник в виде церкви, напомнившей ей Честерский кафедральный собор. Он был так хорош, что она отложила его в сторону, не желая портить такую красоту. Заметив это, Рис окликнул мальчишку и велел ей выбрать другое лакомство. Весело расхохотавшись, Джессамин выбрала женскую фигурку с букетом цветов и с довольным видом сунула в рот.