Красное колесо. Узел III. Март Семнадцатого. Том 3

Эта мальчишеская отвага – звоном отозвалась в таниной груди! Не за короткие недели фронта в Восточной Пруссии, но за два года плена она ощутила себя военным человеком. И отец – войсковой старшина, погиб на японской. И Мариинский институт кончала, для военных дочерей.

Но рядом с «Областным исполнительным» комитетом быстро вспухало чудовище и похуже: Военный Отдел. Отдел – будто бы того комитета, а по-верному – отдельная власть над городом крикунов из солдатского гарнизона. В Новочеркасске стояло два не донских запасных полка, их 16 тысяч, в Отдел полезли все, у кого глотка, или жажда власти, или жажда мести, – и в руки этой орды попала казачья столица. Заняли протяжное здание областного правления у крутого булыжного Атаманского спуска – и там вседневно кипел их солдатский конвент. Малочисленные голоса делегатов казачьих частей там были забиты и запуганы двумя бешеными вожаками – армейским поручиком Арнаутовым и есаулом Голубовым, всякое выступление против них объявлялось контрреволюцией. Голубов на солдатском митинге в Хотунке сорвал с себя погоны: он – стыдится своего офицерского звания, а кто ещё носит погоны – тот контрреволюционер. И хотя сам он казак, но в борьбе за солдат и крестьян готов отдать последнюю каплю крови. (Потом огляделся – и снова те погоны прицепил.) Этот Голубов был – ватажник «сарынь на кичку!», и когда говорил перед толпой, то злобно захлёбывался – но и толпу увлекал. Но и обдуманные же листы «Известий Донского исполнительного комитета» печатали для Новочеркасска и Дона: «Покончить с казачьей гегемонией. Казаки – приверженцы буржуазии, отразить их удар. Сплотить крестьянский фронт для укрепления завоеваний революции.»

Казачье население Новочеркасска было враз сбито и ошеломлено: у себя дома – они оказались совсем не дома! И даже громко голоса подать нельзя – а только друг к другу домой ходили и приглушённо гуторили. Молча отступившее, не высказанное, но потрясённое казачье несогласие.

И при такой развязке глоток от Военного отдела – что же творилось с солдатской тучей? И на улицах и во всех залах Судебных Установлений кричали: не верьте офицерам! бойтесь казаков! тех и других надо бить! И прямо казакам: «Доберёмся до вашей землицы! довольно поцарствовали! Теперь все равны!»

И всё больше пьяных солдат на улице. И начались грабежи домов. И на памятники Ермаку и Платову цепляли оскорбительные для казаков скабрезные рисунки и ругательные надписи.

И это – неужели же были те самые братцы, те самые страдальцы, на которых изливалось мукой танино сердце в германском плену?? Не те самые – но ведь братья же тех? Но ведь каждый мог попасть не сюда, а туда? не туда, а сюда?

Однажды на пьедестал Ермака рядом с Арнаутовым взобрался кряжистый вахмистр Подгорнов, да в простоте казачьих ухваток закричал:

– Эх, Ермак Тимофеевич! Что ты стоишь и молчишь? А дай-ка Арнаутову по потылице, всё он брешет, сукин сын! Когда ты Сибирь брал – не было розни между казаками и крестьянами, вместе шли! Брешет, а ещё поручик. Нехорошо, господин офицер!

И – сбил Арнаутову выступление, гоготала толпа.

Слухи о том, что в Новочеркасске всем вершат солдаты, доходили до станиц – и станицы похмурялись. Какие-то неизвестные у власти, начиная и с этого атамана Волошинова. Стали окружные комитеты там да там – не подчиняться Областному.

А среди всего беснования этих двух недель – держался нетронутый, каким и был, Войсковой атаманский штаб. К нему и тянулись последние казачьи надежды.

И вдруг вчера к этим полковникам прислал Военный отдел – своего комиссара : рядового солдата Рябцева.

А Войсковой штаб, с достоинством, - отказался его принять!

Тогда Голубов и Арнаутов потребовали, чтобы Войсковой штаб в полном составе – ушёл!

А Войсковой штаб – отказался!!

Голубов бушевал: всех переарестовать!

И вчера же Областной комитет, своим порядком, выпустил воззвание: в октябре будет создан Донской областной съезд – а до тех пор комитет будет стоять на страже народных интересов и завоеваний революции.

То есть: растянуть свою власть до октября?

А почему областной съезд, а не войсковой ? Чтоб обошлось без строевых казачьих частей? опять подавить казаков?

И тут же вдруг подоспела, напечатали, телеграмма от Гучкова: разрешает комитету временно управлять Донской областью.