Обрести любимого

В каюте лорда Бурка поселили пятерых старших уцелевших мальчиков Кира. Только Дов восьми с половиной лет, старший сын Симона и Сараи, и его семилетний двоюродный брат Якоб, старший сын Эшера и Руфи, отчетливо понимали, что, кроме Сабры и остальных детей, их семья уничтожена и дома у них нет. Пятилетний брат Дова, Аарон, и двухлетние близнецы Каина и Шоханны — Зейдок и Зуриель не понимали ничего. Они требовали, чтобы пришли их матери, тем самым заставляя очень страдать Сабру, которая старалась стать матерью всем своим племянницам и племянникам, помогать им справиться с их страшной потерей.

Нельда с поразительно сильным для бездетной девушки материнским инстинктом взяла грудного Рубена, сына Симона и Сараи, под свое попечительство. Служанка обожала младенца.

Когда они в суматохе уходили из дома Кира, Валентина успела выпросить две козы, чтобы у детей было молоко. Коз привезли на корабль. Нельда заняла каюту графа вместе с тремя маленькими девочками Руфи — пятилетней Метти, трехлетней Ханной и Тимой, которой было всего полтора года, а также с трехлетней Тамарой, дочкой Сараи и Симона, и грудным Рубеном. Лорд Бурк и граф втиснулись в капитанскую каюту вместе с Мурроу. Валентина спала с Саброй в одной кровати.

…Сабру мучили угрызения совести, что она, так боявшаяся смерти, спаслась, тогда как остальные члены семьи погибли. Перед ее глазами стояли обезглавленные тела членов ее семьи, валяющиеся в нелепых смертных позах на мраморном полу холла. Янычары заставили ее смотреть на еще теплые головы людей, которых она любила. На их лицах, казалось, было удивление от внезапной смерти — у всех, за исключением ее мужа. Льва, на лице которого осталось выражение гнева и ярости. Вид его невидящих, застывших глаз, которые всегда смотрели на нее только с любовью, испугал Сабру, ей казалось, что его внушающий ужас обвиняющий взгляд направлен на нее. Она упала в обморок и пришла в себя, только когда они добрались до пристани.

Валентина решила, что так было лучше, потому что Сабра не видела, как они пробирались сквозь ревущую толпу людей, которые считали, что их обманывают, давая уйти одному из Кира. Лучше, потому что Сабра не почувствовала запаха пылающих домов и горелого мяса…

Оказавшись в безопасности на борту «Архангела», Сабра заплакала. Она проплакала три дня, оплакивая всех: Льва, который никогда не увидит их будущего ребенка, Эстер, съежившуюся и распростертую на полу посреди цветастых подушек с камнем, торчащим из ее головы. Сабра оплакивала себя и своего ребенка, оставшегося без отца. Однако именно ребенок спас ее рассудок.

— Это несправедливо, что я выжила, когда другие умерли такой ужасной смертью! — жаловалась она Валентине, жалея саму себя. — Почему Бог так наказал меня, разлучив меня с теми, кого я люблю?

— Симон, Эшер и Каин живут в своих детях, Сабра, — спокойно говорила Валентина. — Грустно, что линия Давида Кира оборвалась со смертью твоей сестры Хагар и ее ребенка. Но осталась ты, Сабра! В тебе живет плод Льва Кира! Роди ребенка, и Лев Кира не умрет! Ни один из вас не будет ни в чем нуждаться, потому что это ты помогла мне сбежать из дворца Чикала-заде-паши!

Сабра недоуменно покачала головой.

— Вы хотите заботиться обо мне и моем ребенке, Валентина? Мы, Кира, должны вам гораздо больше, потому что ваша храбрость спасла наших детей и сохранила род Эстер Кира.

На людях Сабра Кира старалась не показывать своего горя, Заставив себя сосредоточиться на будущем. Если она и плакала в одиночку, никто об этом не знал. Измученная страшным испытанием, она оставалась в кровати, но в каюте Валентины целый день были дети, которые составляли ей компанию. Валентина начала учить детей английскому. Сабра почувствовала облегчение, увидев, что способна учиться, а дети учились так быстро, что взрослые только поражались.

Еда была поначалу проблемой, потому что нельзя было нарушать строгие законы принятия пищи, которых придерживались евреи. Об этом Сабра сказала Мурроу. Будущая мать очень серьезно отнеслась к своим обязанностям по отношению к семье. Корабельному коку объяснили о необходимых ограничениях, и, будучи семейным и добрым человеком, он делал все, о чем его просили.

Каждую пятницу вечером Сабра собирала детей Кира вокруг себя в каюте, которую она делила с Валентиной, и зажигала свечи для мрачного субботнего обряда. Их семья была жестоко вырезана. Их увозили от дома и от родины, но Сабра Кира не позволит выжившим Кира из Стамбула забыть, что они евреи и что у их народа есть старые традиции и великая история. Когда ребенок в ее чреве начал шевелиться, Сабра поняла, что слова Валентины были правильными. Лев продолжал жить в своем ребенке, а жизнь братьев Льва и Эстер Кира продолжалась в других детях.