Эта-Тета

Млей подкатил на своём кресле к окну и увидел, как Любочка, не обращая внимания на взгляды прохожих, садится в свой BMW. Она грациозно поправила зеркало, чтобы проверить, не стёрлась ли помада.

Не стёрлась. Вернее — не стёрли.

Млею позвонил адвокат. Папа Данилы хочет с ним встретиться.

— Зачем? — спросил Млей.

— Поговорить. Он уже послал за тобой машину.

Папа Данилы был спортивный мужчина с седыми висками и усталым взглядом. Он видел перед собой ту же самую прекрасную женщину, которая так заинтересовала его сына.

— Садитесь, — попросил он Млея. — Хотите чаю?

— Нет, — сказал Млей, оглядываясь вокруг.

Семья Данилы жила в пентхаусе в центре Москвы Через огромные, до самого потолка окна был виден собор Василия Блаженного.

Папа Данилы молчал, и было видно, что ему нелегко начать разговор.

— Я очень люблю своего сына, — тихо сказал он и выставил руку вперёд, словно останавливая Млея. — Я понимаю весь ужас и всю подлость ситуации, в которой вы оказались. И я не стану рассказывать вам, какой он хороший мальчик. Да вы и не поверите. А может, я и сам в том не уверен. Но это не его вина, скорее — моя.

Он поднял глаза на Млея, Млей смотрел в окно.

— Одним словом, он — мой единственный сын. Его мама умерла, и… Я действительно люблю его.

— Я надеюсь, вы не станете снова предлагать мне деньги, — сказал Млей.

— Нет, — качнул головой Данилин папа. — Вы хотите, чтобы он извинился? Он сейчас сделает это.

Он вышел и через минуту вернулся с сыном.

Данила нахально посмотрел Млею в глаза.

— Извини, — сказал он.

— На колени, — сказал Млей.

— Ещё чего! — Данила посмотрел на отца — Да она сама хотела! Что ты её слушаешь?

— Встань перед девушкой на колени и извинись! — сказал мужчина совсем не тем голосом, каким до этого говорил с Млеем.

— Да не буду я! Кто она такая?! — возмутился Данила.

Отец смотрел на сына тяжёлым холодным взглядом. Данила опустил глаза и сжал губы.

— В машину, — приказал отец — Прокатимся.

Вместе с ними прокатились две машины сопровождения.

Млей никогда раньше не был на кладбище. Здесь люди хоронят свои тела.

Охранники подталкивали Данилу в спину, он зло огрызался.

Потом все ушли.

Остались только они втроём.

Больше действительно никого не было, потому что кладбище по ночам закрыто.

Отец Данилы достал пистолет и направил на сына.

— Ты что?! — попятился Данила.

Отец выстрелил сыну под ноги. Выстрел эхом разнесся по кладбищу.

— На колени! — сквозь зубы сказал отец — Ты меня знаешь.

— Ты не можешь… — пятился Данила.

— На колени! — снова процедил отец.

— Не надо, — сказал Млей.

— А вы, барышня, помолчите! Если из-за вас я убью своего сына, вам тоже тогда не позавидуешь. На колени! — закричал он.

Данила медленно опустился на колени.

— Я ненавижу тебя! — сказал он отцу.

— Извиняйся, — кивнул отец.

— Извини, — произнёс Данила, не сводя глаз с отца.

— Не передо мной! Перед своей девушкой!

— Извини, — повернулся Данила к Млею.

Млей кивнул

Отец Данилы развернулся и пошёл к машине.

— Довольна? — спросил Данила, когда фигура отца растворилась в темноте.

— Не знаю, — сказал Млей.

— Нам нужно найти механизм, — сказал Млей, и это были первые слова, которые я от него услышал за последние несколько дней.

Я даже обрадовался.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я как можно более равнодушно.

— Механизм любви, — сказал Млей.

— Люди мечтают о ком-то, создают свой идеал, встречают его, влюбляются, занимаются сексом, рожают детей, — сказал я.

— Эта схема не работает. Люди не влюбляются в свой идеал.

Мы сидели в комнате Млея.

— А какая же работает? — спросил я.

— Не знаю. Но вот, например, отец и сын. Отец любит своего сына, но ведёт его на кладбище. И угрожает ему пистолетом. И, похоже, может его убить, — сказал Млей.

— А сын? — спросил я.

— Сын тоже любит своего отца. Иначе уже давно ушёл бы от него.

— Почему любит? — спрашиваю я. — Ведь наверняка его идеал — не тот человек, который готов его убить.

— Не знаю. Потому что отец даёт ему деньги.

— Возможно.

— Нам надо купить машину, — сказал Млей. — Пошли, я знаю, где они продаются.

— При чём здесь машина? — спросил я.