Фланна…
Впервые за все это время Патрик осмелился думать о своей прелестной жене. К его возвращению младенец уже родится, и Фланна сможет лечь в супружескую постель…
Улыбка предвкушения озарила его красивое лицо, и как раз в этот момент в плечо ударила острая боль.
— Ад и проклятие! — взвыл он, пытаясь вырваться, избавиться от муки. Но боль не уходила. Открыв глаза, он узрел Барбару Карвер, ковырявшуюся в ране чем-то вроде остро заточенного ножа.
— Выпей еще виски, — велел Чарли, удерживая его в кресле.
— Иисусе! Я рад, что ничего важного не задето, мадам, — пробормотал Патрик, прежде чем потерять сознание.
— Слава небесам! — выдохнула Барбара. — Он так мужественно держится, но проклятая пуля засела глубже, чем я думала. Зато теперь я до нее доберусь.
Она вонзила нож глубже и стала медленно выталкивать круглую головку. Уже через несколько секунд она ловко подцепила пулю двумя пальцами и, вытащив, осмотрела, прежде чем отдать Чарли.
— Сувенир. Отвези матери и расскажи, что сделал для тебя Патрик, бросив дом и семью ради брата.
— Ну уж нет, — со смешком отказался Чарли, но все-таки сунул пулю в карман.
Мистрис Карвер смазала рану целительным бальзамом и забинтовала.
— Боюсь, рана заживет не так скоро, как хотелось бы.
— Куда ты его поместишь? — спросил Чарли.
— В соседнюю с моей спальню. Придется вставать ночью, чтобы взглянуть на рану. Боюсь, как бы плечо не распухло!
Чарли поднял брата — нелегкая задача, учитывая его вес и рост, — и понес наверх, где осторожно снял с Патрика сапоги и укрыл одеялом.
— Спасибо, младший братец, — тихо сказал он, спускаясь вниз по узкой лестнице.
Старая Люси, служанка Барбары, как раз расставляла блюда. Чарли тепло поздоровался с ней и получил в ответ столь же дружелюбное приветствие.
— Ты, должно быть, проголодался, — заметила Барбара. — Садись. Ты давно в Англии?
— Приехал вместе с кузеном, — ответил Чарли, накладывая себе сразу и форели, и говядины.
— А дети?
— На севере, — скупо обронил он. — В безопасности.
— Тебе следовало бы оставаться с ними, пока все не уладится. Почему король не понимает, что народ вовсе не собирается подниматься на его защиту?
— Никто не объяснил, — усмехнулся герцог, — и я даже не уверен, что английские роялисты и шотландские лорды обмениваются посланиями. Все могло бы получиться, если бы шотландцы не настояли на передышке в Вустере. Карл хотел сразу идти на Лондон.
— Слишком рано, — покачала головой Барбара. — Сейчас все смертельно боятся Кромвеля. Со временем, когда мы будем по горло сыты пуританами, тогда…
— А как же выжила ты? — удивился Чарли.
— Пуритане далеко не столь нравственны, какими хотят казаться. Я, разумеется, не распространяюсь насчет своей веры, и, кроме того, местный представитель власти время от времени меня навещает. Я держусь тише воды, ниже травы, поэтому вдову сквайра Рэндалла предпочли оставить в покое.
— А если этот человек сюда нагрянет? — встревожился Чарли.
— Он не солдат и вряд ли участвовал в битве при Вустере, но обязательно отправится туда, чтобы показаться на глаза Кромвелю и поучаствовать в казнях, которых наверняка будет немало. Вряд ли он явится сюда. Думаю увидеть его не раньше чем через несколько недель.
Они мирно поужинали, как в прежние времена, и, не тратя времени на слова, поднялись наверх.
— Позволь мне сначала взглянуть на твоего брата, — прошептала она и, войдя к Патрику, пощупала его лоб. — Небольшой жар, но этого следовало ожидать. Сейчас напою его разбавленным вином.
— Позже, — возразил Чарли, уводя ее в соседнюю спальню, где обнял и стал целовать. Языки их сплелись в неистовом танце. Не отпуская ее, он принялся быстро и ловко расшнуровывать шелковое платье.
Барбара, рассмеявшись, отстранилась.
— А сапоги, милорд? Не хватало еще пачкать мои тонкие простыни!
Она усадила его на стул и, встав на колени, стащила сапоги вместе с чулками.
— Фу! — воскликнула она, наморщив носик. — Интересно, сколько дней ты их не снимал?
— Чересчур долго, — вздохнул он, поднимаясь и притягивая ее к себе.
Скоро одежда Барбары грудой лежала на полу, а сама она, устроившись в кровати, наблюдала, как раздевается Чарли. Не устояв перед искушением подразнить его, она раскрыла пухлые створки своего лона и принялась играть с собой под жарким взглядом янтарных глаз. Острый язычок призывно обводил губы. Но и этого ей показалось мало.