Смех Циклопа

Обойдя все этажи, Исидор находит чесалку для спины и начинает щекотать шею Мари-Анж. Та отвлекается, теряет бдительность, и Лукреция одерживает победу.

Исидор и Лукреция привязывают ее к стулу «тещиными языками», гирляндами, ремнями, бечевками. Лукреция с мстительным удовольствием затягивает путы на груди Мари-Анж, на ее бедрах, щиколотках, запястьях.

– Как в старые добрые времена, Мари-Анж!

– Чего ты хочешь?

– «Шутка, Которая Убивает» у тебя?

Мари-Анж мрачнеет. Лукреция вырывает перо из головного убора индейца и начинает щекотать ей щеку.

– Так меня наказывали в Великой Ложе Смеха. Поверь, это невыносимо.

Мари-Анж дрожит. Закусывает губу, чтобы сдержать смех.

– Я боюсь щекотки. Только не это!

Лукреция проводит пером у нее под мышкой. Напряжение растет, Мари-Анж хохочет, просит пощады, но Лукреция продолжает пытку. Она словно разрисовывает кожу бывшей подруги, которая извивается и дергается в тесных путах. Затем Лукреция снимает с нее ботинок и подносит перо к ступне.

– Я все скажу!

– Где «Шутка, Которая Убивает»? – рычит Лукреция, хватая ее за воротник.

В этот момент вмешивается Исидор.

– Уймись, Лукреция. Я чувствую, что мадемуазель Мари-Анж ничего от нас не утаит. Мы не торопимся. Давайте спокойно выслушаем всю историю с самого начала.

– Но…

– Тише, тише, Лукреция. Не путайте спешку и суету.

Исидор достает записную книжку. Наливает стакан воды и дает пленнице попить.

Он хочет поиграть в «злого и доброго следователя». Неглупо.

— Мы действительно не торопимся. Как вы познакомились с Дарием? Он сам увидел вас во время выступления, не так ли?

Мари-Анж переводит дыхание.

– Нет, не во время выступления. Он познакомился со мной во время садомазохистских игр. Он пригласил меня в свой замок рядом с Версалем. Там я опять встретилась со всеми этими людьми из шоу-бизнеса. Когда Дарий пришел, я хлестала плетью его брата Павла. Дарий сказал, что ему нравится мой «стиль».

– Забавно, – замечает Исидор.

– Он предложил мне заняться его другим братом, Тадеушем. Я распяла его на кресте, как святого Андрея, и хорошо потрудилась над ним. Дарий стоял рядом и подбадривал меня. Он так возбудился, что тоже привел какую-то девушку, подвесил ее за руки и начал хлестать ее плеткой рядом со мной.

– Он, что же, был садистом? – недоверчиво спрашивает Лукреция.

– Не знаю, садизм это или нет. Ему было достаточно просто смотреть. Он даже просил телохранителей, чтобы они поработали плеткой вместо него.

– Видимо, и садисты бывают ленивые, – улыбается Исидор.

– И никто не жаловался? – удивляется Лукреция.

– Нет… Это же великий Дарий, Циклоп! Девушки приходили по собственному желанию. Они надеялись получить роль в фильме. Они гордились уже одним знакомством с ним.

– Вечная история, – вздыхает Исидор. – Надо бы их предупреждать на «Курсах Флорана»^[19].

– Продолжай, – требовательно говорит Лукреция.

– Потом мы с Дарием пошли наверх и занялись сексом.

– Как два усталых палача… – иронически замечает Лукреция.

Мари-Анж надменно смотрит на нее.

– Как два победителя в мире трусов! Мы оба были хищниками, и сразу узнали друг друга.

– Да, жертв много, а палачей так мало, – сочувствует Исидор.

– Я сказала ему, что мечтаю о карьере комической артистки, и он обещал помочь. Сколько продюсеров обещали мне помощь, просто чтобы затащить меня в постель, и ничего не сделали! Дарий, по крайней мере, сдержал слово. Тадеуш стал моим продюсером, он познакомил меня с несколькими своими друзьями-журналистами, которые посещали вечеринки Циклопа. Те написали обо мне хвалебные статьи.

– Очень мило, – фыркает Исидор.

– Но Дарий не хотел, чтобы я становилась слишком известной. Он боялся потерять власть надо мной. Он ввел меня в группу «розовых громил». Я была единственной девушкой в их банде.

– А еще он тебя трахал.

– Лукреция хотела сказать, что вас связывали близкие отношения.

– Ну… Честно говоря, Дарий отличался некоторыми физиологическими особенностями.

Мари-Анж кажется смущенной.

– Какими?

– Не знаю, имею ли я право говорить об этом. Это… очень интимно.

– Ну, не тебе, с твоим послужным списком, стесняться, – усмехается Лукреция.

– У него была одна сексуальная проблема… Как в известном анекдоте. Такого нарочно не придумаешь.

Исидор погружается в размышления, он берет блокнот и просматривает шутки, которые записывал с тех пор, как начал расследование. Неожиданно он восклицает:

---

19 Парижские курсы актерского мастерства.