Смех Циклопа

– Анекдот про циклопа! Я догадался, Лукреция. У Дария было только одно яичко.

Мари-Анж кивает.

– Иногда это не вызывает никаких последствий. Но Дарий… не мог нормально заниматься сексом.

– Говорят, Гитлер страдал такой же патологией. Но проверить это так и не удалось, – дополняет Исидор.

– Дарий таким родился. И по чистой случайности после несчастного случая потерял и глаз.

– Так анекдот может изменить всю жизнь человека, – бормочет Лукреция. – Может, от этого он стал таким жестоким по отношению к женщинам… и таким авторитарным по отношению к мужчинам. Он ощущал потребность в компенсации.

– Он ощущал потребность в том, чтобы чувствовать себя уверенно. Я никогда не встречала человека, так сильно ненавидевшего самого себя. Когда мы жили вместе, он просыпался по утрам с диким желанием покончить жизнь самоубийством. Он говорил: «Я – худший из людей, я достоин страшной кары, но никто и не пытается встать на моем пути. Никто не осмеливается!» Однажды, точнее, в тот день, когда его избрали «Самым популярным французом», на него словно озарение нашло. Он сказал: «Мими, избей меня!»

Лукреция и Исидор поражены.

– Он словно искал границы самого себя. Границы боли, границы страданий. Все его обожали, а он себя ненавидел. Он считал, что это противоречие может разрешить только один человек. Я.

– Женщина может возвысить мужчину, – говорит Исидор. – И даже спасти его от него самого.

Куда это его понесло? Теперь он в поэзию ударился. Вот уж не вовремя. Он бесит меня.

— Я сделала ему очень больно, но, как ни странно, именно в тот момент он и поверил в себя. Он бросил всех других любовниц. Я могу с уверенностью сказать, что стала единственной женщиной в его жизни. Я одна знала все его темные стороны. Сомнения оставили его. Он решил заняться политикой, организовать собственную партию. Однажды, когда я била его, ему пришла в голову идея. Он произнес одну-единственную фразу: «Мне нужна „Шутка, Которая Убивает“!» Он объяснил мне, что это такое. Он наконец нашел достойную цель. С того времени он стал одержимым. Он день и ночь говорил только о „Шутке, Которая Убивает“».

– Как до предела избалованный ребенок, – шепчет Лукреция. Она совершенно разочарована в человеке, которым так восхищалась.

– Не судите его строго. Он был способен и на великодушные, благородные порывы. Он мог помочь артисту просто из любви к искусству. И совершенно безвозмездно занимался благотворительностью, скрывая это от журналистов.

– Он воровал чужие скетчи, присваивал анонимные шутки! – возмущается Лукреция.

– Не надо преуменьшать его таланты. Он кое-что делал и помимо этого. Он сам придумывал скетчи и анекдоты, обладал неподражаемым талантом к импровизации. Текст скетча становился солью, сдабривающей кусок мяса. Не путайте блюдо и приправу.

– А ведь она права, – признает Исидор. – Если бы все было так просто, кто-нибудь догадался бы это сделать и до него. В его исполнении любая шутка начинала играть всеми гранями.

– Его скетчи великолепны! Комплекс неполноценности, связанный с его «циклопической» проблемой, делал Дария трогательным. Он чувствовал чужую боль. Он был добрым человеком.

Лукреция чувствует, что ее уверенность поколеблена. Похоже, Исидор готов изменить свое мнение о Дарии. Он знает, что составить справедливое суждение о человеке можно, лишь выслушав всех, кто его знал.

– Расскажите про «Шутку, Которая Убивает». Итак, в тот вечер вы тоже были в Карнаке. Что там произошло?

– Да, я участвовала в нападении на маяк-призрак. Я уверена, что Дарий ожидал более серьезного сопротивления. Клянусь, он думал, что они будут вооружены, вступят в бой, что начнется сражение…

– Любой человек требует от жизни все больше, пока не получит щелчок по носу, который возвращает его к реальности, – философски замечает Исидор.

– Он ни разу не получил щелчка. Била его только я, да и то по его просьбе. Он пытался нащупать границы возможного. Он убивал. Он организовал турнир «ПЗС». Теперь он хотел посмотреть, сумеет ли совершенно безнаказанно уничтожить десятки людей.

– Причем людей, которым он был обязан всем. Эдипов комплекс, желание убить отца, который тебя воспитал, – говорит Исидор.

– Да нет. Это скорее комплекс Эжена Лабиша. Помните, в «Господине Перришоне»? – поправляет его Лукреция тоном отличницы. – Трудно сказать спасибо тому, кто тебя спас. Сколько раз в истории люди вместо благодарности всаживали благодетелю кинжал в спину!