Красное колесо. Узел III. Март Семнадцатого. Том 2

Покачивалась плечами или в талии не сама она, а лишь сколько качала её лошадь и стременем приподнимала носки сапожков.

Она проехала вниз, там дорога завернула – и только ещё копытный перебор доносился немного.

Проехала, ещё что-то отобрала – и увезла.

339

Не наизумиться, как вчера и сегодня проскользнул, пробалансировал блистательный удачник Керенский – между двух скал, между двух берегов, между двух расходящихся льдин – одной ногой там, другой здесь, точно вовремя прыгал, точно вовремя спрыгивал, – и вот цел-невредим, и триумфатор, и вознесен надо всей Россией!

Всю прошлую бессонную накалённую ночь надо было не столько участвовать в событиях, сколько исчезать и отсутствовать: велись роковые переговоры между Советом и цензовыми, и в присутствии обеих сторон Керенский был наиболее уязвим: как революционный демократ он должен был поддерживать своих советских компаньонов и вместе с ними изображать неуступчивость к буржуазии и презрение к их правительству. А на самом деле его как пилами пилили в клочья наглые и бессмысленные требования Нахамкиса и Гиммера, и чтоб не поддерживать их – но и молчать всё время нельзя! – он вскакивал куда-нибудь по делам.

А дел – у его стремительности было выше головы, дело можно было найти в любом уголке кипящего Таврического, а главное – уже третьи сутки был в его подчинении павильон с арестованными сановниками. И гениальная догадка открылась ему, что этот павильон и есть его площадка для взлёта! В вихре исторических событий в нас и рождаются молниями гениальные комбинации! Ситуация, когда действуешь даже не расчётом, даже не разумом, а – почти инстинктом, почти каким-то магнитным влечением сквозь туман! И выходишь точно к своей лесенке, ведущей наверх!

Очень упорное и опасное было сопротивление в Исполнительном Комитете – но разве, по сравнению с Керенским, был у них масштаб государственных деятелей! – ошеломительным ударом он опрокинул их всех! Когда его несли на руках из Совета – видел в задних рядах их лица, дышащие местью, но они не посмели и рта раскрыть.

А на всякий случай, если б через Совет не вышло, Керенский устроил себе и партийную страховку: поручил Зензинову и ещё хорошему другу, эсеру Сомову, собрать сегодня сколько можно эсеров, человек 7-8, в Петрограде их и не набиралось, приличных, без Александровича конечно, – и назвать их петроградской городской конференцией эсеров, и принять решение: о поддержке нового правительства, о вступлении в него Керенского как форме контроля за правительством со стороны трудящихся масс, как защитника интересов народа.

Но – не понадобился запасной вариант, все рифы и так пройдены одним крылатым порывом! – в три часа правительство уже объявлено Милюковым. От мига объявления ещё новые крылья выросли за спиной, Керенский почти реял над толпой, со всех сторон принимая восхищённые взгляды и слыша восхищённый говор.

Александр Керенский – министр!!! Ждала ли этого, могла ли думать исстрадавшаяся Россия?… Пытками, истязаниями, невиданными преследованиями измученная, – вот, она вырывалась к свободе – в нём, первом народном министре юстиции!

О, какую свободу он сейчас разольёт по лику России! О, как распахнёт её горизонты! И – о, трепещите, враги!!

И какой же простор для его деятельности! Но и сколько же энергии он ощущал в себе! Он забывал, он забыл прошлогоднюю болезнь, операцию, – о, как он был молод, как быстр, как умён, как исключителен! Три прошлых дня его связывала неопределённость с правительством, эти закулисные манёвры, – но теперь его энергия раскована, и он покажет себя России!

Однако: все ли поняли, все ли слышали милюковское объявление? Могли не все, тут публика меняется. Надо повторить ещё раз. И могли не все знать Александра Фёдоровича в лицо – надо показаться толпе.

Прошло два часа, как слез с площадки Милюков, – и Керенский с помощью крыльев взлетел выше, выше, на балкончик хор – да в новом демократическом виде, в глухой чёрной куртке со стоячим воротником, как он оделся для этого великого дня, для единения с народом, – и только вдохновенное лицо его белело.

И некоторые заметили, поднимали головы со дна Екатерининского зала, а другие не видели, толкались там внизу и гудели, – и Керенский воскликнул на весь зал юношеским голосом:

– Товарищи! Солдаты! И граждане! Я – член Государственной Думы Александр Фёдорович Керенский – ваш новый министр юстиции!!!