Танатонавты

Все вокруг смеялись. Я был в шоке.

Меня возмущало, что раввин, несмотря на свою профессию, так легкомысленно относится к смерти. Я сказал ему об этом.

— Кто-то где-то когда-то неправильно понял Божественные слова, — заявил он. — Возможно, пророк был глуховат и ему послышалось «Бог — это любовь» вместо «Бог — это юмор»!^[28] Смерть — довольно забавная вещь, я так ее понимаю. И вообще, как мог я принять свою слепоту без чувства юмора? Смеяться нужно надо всем, не сдерживая себя.

— Этот тип какой-то чудаковатый, — сказал я Стефании.

Она не разделяла моего мнения. Тибетская медитация позволяла ей лучше понимать мудреца из Эльзаса. Фредди заканчивал свой реинкарнационный цикл. Это была его последняя жизнь. Теперь он должен стать чистым духом, свободным от всякого страдания. Ему уже ничего не осталось доказывать о самом себе. Сейчас он был спокоен. В предыдущих воплощениях он уже познал любовь, искусство, науку, сострадание. Он уже почти прикоснулся к абсолютному знанию. Глубокая безмятежность, излучаемая этим добродушным человеком, была заразительна. Что же касается его шуточек, то шокировали они меня потому, что именно моя голова была забита ограничениями и запретами.

Действительно, вокруг раввина словно витала аура из благотворных волн. Если Стефания права, то я ему завидую. Я бы тоже хотел закончить свой цикл жизней. Понять все, что кроется за внешними проявлениями. Увы, я еще молод на этой Земле. Я, наверное, нахожусь в сотой или двухсотой реинкарнации. Моя карма еще жаждет познаний и завоеваний.

К счастью, Фредди не отказывался делиться с нами знаниями. По вечерам в пентхаусе мы усаживались вокруг него, и он рассказывал — на этот раз уже серьезно — истории из каббалы и разъяснял тайный смысл терминов и сефирот.

— Согласно каббале мы все бессмертны. Смерть всего лишь один из этапов внутреннего развития, определяющий следующую фазу нашего существования. Смерть — это порог. Она открывает дверь в следующую жизнь. Чтобы наш ум стал как можно более ясен и безмятежен! Страх, душевное смятение, отказ умирать — это худшие состояния, которые только можно испытывать. Чем больше человек умиротворен, тем мягче он способен выполнить переход в другой мир. Записано в «Зогаре»: «Счастлив тот, кто умирает с чистой совестью. Смерть только переход из одного дома в другой. Если мы мудры, то сделаем нашу следующую жизнь более красивым домом». А вот что писал вечно жизнерадостный раввин Елимелех: «Почему бы мне не радоваться, зная, что я нахожусь в точке покидания этого нижнего мира и готов перейти в высший мир, мир Вечности?»

Амандина пожирала глазами этого танатонавта, кто — единственный из всех нас — побывал в самом далеком месте Континента Мертвых. Ее поразил тот факт, что вера в перевоплощение пришла из иудейской религии.

— Речь идет о тайном учении, — пояснил наш лысоватый мудрец, покачивая головой в ермолке. — Кстати, мало кто из других раввинов разделяет мои идеи. Я реформист, либерал и каббалист. Другими словами, я сею семена новаторства в почву иудейской религии.

— Все равно, — настаивала Амандина, — существует ли в вашей религии процедура, согласно которой надо умирать?

— Конечно. Умирающим предписывается закрыть «ворота» чувств, сосредоточиться на физическом центре сердца и упорядочить дыхание. И как записано в «Зогаре», душа пойдет по самой высокой дороге.

Самая высокая дорога… Мы умолкли, пытаясь представить себе это.

— Вы пользуетесь медитацией для взлета. Как вы это делаете? — спросила Стефания. — Вы сами разработали методику или взяли из вашего учения?

— Наша методика пришла из древности. Мы называем ее «цимцум». Пророк Иезекиль уже пользовался ею за семь столетий до Иисуса Христа. Раввин Аарон Рот затем описал ее в трактате «О возбуждении души», после чего эта концепция получила дальнейшее развитие у маймонидов и в трудах раввина Исаака Лурианского. Цимцум означает «отход». Чтобы выполнять цимцум, то есть медитировать, надо стать словно чужим своему телу, смотреть на него издали и наблюдать, что с ним будет.

— Как этого достичь на практике?

— Мы концентрируемся на дыхании, в особенности на поведении воздуха в крови и на поведении крови в нашем организме.

— Ваш метод не очень-то отличается от моего, — прокомментировала Стефания, тибетский буддист.

Фредди добродушно рассмеялся:

---

28 Обыгрывается созвучие французских слов «amour» и «humour».