Танатонавты

Бартер? Да. Немножко напоминает «Фауста». Надо продать душу, чтобы получить взамен способности. Я принялся составлять ментальный конспект по ключам, выданным нам святым Петром-Гермесом:

1. Всегда уважайте ангелов и никогда не допускайте даже малейшей отрицательной мысли в их сторону.

2. Всегда следуйте их иерархии: прошения должно подавать по инстанции, через нижестоящих ангелов — узких специалистов — до вышестоящих генеральных ангелов.

3. Каждое прошение подлежит оплате потерей энергии, эрозией кармы, жертвованием части собственного «я» или на крайний случай засчитывается через обладание достоинствами святого.

4. Намного проще просить ангела, чем дьявола. Коэффициент полезного действия одинаков у обоих, только цена отличается. Для отмщения, к примеру, лучше обратиться к ангелу справедливости, чем к дьяволу гнева.

5. За один раз от ангела разрешается просить только одну вещь. Удельный ангел равняется одной миссии за один данный период.

6. По окончании миссии закрыть наряд-заказ на ангела, произнеся формулу: «Ты мне больше не нужен». Не допускается оставлять ангела на Земле слишком долго. Он от этого портится. Его нужно как можно быстрее вернуть на склад-базу, то есть в его дворец. Если он будет слишком долго находиться в холостом режиме, возникнет риск утечки негативной энергии из соответствующих нижних сфер.

Определенная степень ненависти заставляет дрожать соответствующую сферу в иерархии ненавистей, которая, понятное дело, управляется одним из дьяволов нижних миров. Любовь мобилизует одну из сфер высших миров. Белые ангелы приводятся в действие любовью к добру, черные ангелы — любовью к злу. Как бы то ни было, молитвы выслушиваются все без исключения.

Жизнь внезапно стала для меня намного более понятной. В жизни всегда получают то, к чему стремятся всеми фибрами души. Если не получают, значит, плохо хотели. Ангелы как раз способны отличить истинные желания от капризов. Реализуются только настоящие желания.

Слушая эту замечательную телепатическую лекцию, я подумал, что если весь мир узнает, что можно получить все, что захочешь, то проблемам конца-края не будет. Пожалуй, Великие Посвященные были правы, окружая свои откровения мистическим туманом.

Амандина, Стефания, Рауль и мы с Розой продолжали бродить, осматривая местные достопримечательности, насколько нам это позволяли связанные вместе пуповины.

Вокруг резвились серафимы, похожие на веселых птичек-колибри в человечьем обличье. Я поймал одного и заметил, что у него шесть крылышек, похожих на стрекозиные.

— Почему у тебя шесть крыльев, малыш?

Он смерил меня презрительным взглядом:

— Это в Библии написано. Два крыла — чтобы закрывать лицо, другие два — прикрывать срам, и еще два — чтобы летать.

Глядя на крошечного ангелочка, смеявшегося над моим невежеством, я решился задать вопрос, который буквально горел у меня на губах после беседы со святым Петром-Гермесом. Я чувствовал, что великий ключарь-просветитель согласится ответить только тому, кому можно полностью доверять, а этот серафим, кажется, менее опытен в таких делах.

— Скажи мне, добрый ангелочек, я вижу здесь и покойников, и ангелов, и архангелов, и дьяволов… Но есть ли тут какой-нибудь бог? Тот самый бог, что стоит над всеми вами?

Серафим едва заметно глянул в сторону заднего склона горы.

— Откуда я знаю? — фыркнул он. — Бога никто никогда не видел, но некоторые ангелы верят, что Бог есть и что Он везде. Я лично агностик. Вроде святого Фомы, если ты, конечно, в курсе. Не поверю, пока сам не увижу.

И он залился ангельским смехом.

Я настаивал, разглядывая гору света Страшного суда.

— А коридор рая ведет за эту гору?

— Кто знает, кто знает… — ответил он насмешливо. — Может быть. Может быть, он ведет к Богу. Но мое место — здесь, а твое, между прочим, внизу.

И, отчаянно взмахивая крылышками, он упорхнул прочь.

Роза подбивала нас зайти за гору и поглядеть, нет ли там белого фонтана, уравновешивающего черную дыру, но наши серебристые пуповины были уже так натянуты, что идти дальше не было никакой возможности. К тому же Стефания настаивала, чтобы мы как можно быстрее вернулись в телесные оболочки. Прошло уже немало времени, и надо торопиться, если мы не хотим очутиться в телах, пораженных некрозом.

Делать было нечего, и мы заторопились на танатодром.