Что я сделал ради любви

Шагая по гравийной дорожке, Джорджи думала о том, как отличается сексуальная агрессия Брэма от того, что она испытывала с Лансом. Бывший муж хотел, чтобы она играла роль соблазнительницы. Именно такой она и пыталась быть. Прочитала с дюжину секс-руководств и пособий, купила самое эротичное белье, которое только могла найти, и исполняла стриптиз, хотя казалась себе полной дурой. Шептала на ухо Лансу непристойности, от которых ее тошнило, и советовалась с более изобретательными приятельницами, чтобы ежедневно вносить нечто новое в постельные игры. Ланс казался удовлетворенным и заверял, что ценит ее усилия, но, очевидно, она потерпела полный провал, иначе он не бросил бы ее ради Джейд Джентри. Так что все ее труды пошли насмарку. Должно быть, для многих женщин занятия сексом — дело простое, она же не принадлежит к большинству.

При мысли о том, в какой переплет попала с Брэмом, Джорджи становилось не по себе. Брэм от секса не откажется. И добьется своего: либо с ней, либо с другой. А может, с обеими.

Она пообещала себе, что постарается решать все проблемы по мере их появления, но они были женаты всего пять дней, и ей требовалось время, чтобы справиться хотя бы с этой.

Джорджи отперла дверь офиса, включила компьютер и, ожидая, пока машина загрузится, принялась обшаривать книжные полки. Необходимо узнать прямо сейчас, действительно ли продолжение шоу — плод его воображения или нечто более ощутимое.

Она обнаружила собрание развлекательной литературы и хаотичную гору сценариев, но ни один не имел отношения к «Скип и Скутер». Здесь же громоздились различные DVD с не менее разнообразными названиями: от «Взбесившегося быка» до чего-то более рискованного — «Секс-трек: следующее проникновение». Шкафы с файловыми папками были заперты, но в ящики письменного стола доступ был открыт. Именно там, под бутылкой с виски, Джорджи обнаружила рукопись, обмотанную скотчем. На этикетке стояла надпись: «Скип и Скутер. Продолжение».

Джорджи оцепенела. Значит, все правда. А она надеялась, что Брэм просто хочет ей досадить! Ведь он знал, что продолжение принесет ее карьере больше вреда, чем пользы. Почему же надеется убедить ее согласиться на эту авантюру?

Ей очень не нравился очевидный ответ на этот вопрос. Шантаж. Брэм может пригрозить ей разводом, если она не станет участвовать в проекте. Но в этом случае ему не видать ее денег, да и в глазах окружающих он будет выглядеть полным идиотом, хотя на это ему наплевать. И все же…

Она вспомнила, как он вел себя с Рори Кин. Может, имидж далеко не так безразличен Брэму, как он хочет показать?

— Что вы здесь делаете?

Джорджи испуганно вскинула голову и увидела стоявшую в дверях Чаз. Вид у нее, как обычно, был неописуемым: растрепанные волосы, дырявые джинсы, оливковый топ и черные сланцы.

Джорджи ногой закрыла ящик и, поскольку не смогла найти разумного объяснения, решила бить противника его же оружием:

— У меня вопрос получше: что здесь делаешь ты?!

Чаз злобно сощурила обведенные черной тушью глаза:

— Брэм не любит чужих в своем офисе. Вам тут нельзя находиться.

— Я не чужая. Я его жена, — отрезала Джорджи, втайне поражаясь собственным словам.

— Он сюда даже уборщицу не пускает, — прошипела Чаз, вскинув подбородок. — Никого, кроме меня.

— Ты очень ему предана. Интересно почему?

Чаз вытащила из чуланчика ведро и веник.

— Это моя работа.

Теперь Джорджи не могла покопаться в его компьютерных файлах и уже собралась уходить, как заметила видеокамеру, стоявшую на углу столешницы. Чаз принялась подметать. Джорджи долго изучала камеру и наконец обнаружила, что в ней нет ни единой записи. Если Брэм и снимал какие-то сексуальные игры, то уже успел все стереть.

Чаз бросила подметать и выпрямилась:

— Не трогайте это!

Джорджи быстро направила камеру на Чаз и нажала кнопку «Запись».

— Почему ты так хлопочешь о Брэме?

Чаз прижала веник к груди.

— Что вы делаете?

— Мне интересна причина такой преданности.

— Выключите это!

Джорджи отрегулировала фокус. Под пирсингом и свирепой гримасой обнаружились тонкие, почти изящные черты. Чаз прихватила волосы сбоку маленькой серебряной заколкой. Другая сторона топорщилась над ухом острыми прядями, как ирокез. Яростная независимость Чаз поражала Джорджи. Она и представить не могла, что существуют люди, которым совершенно нет дела до мнения окружающих.