Сама невинность

– Все готово к нашему отъезду, господин.

– Прекрасно, – кивнул Ранульф. – Теперь остается только прослушать мессу. Элинор, насколько я понимаю, ты, как и я, не желаешь путешествовать в свадебном наряде. После службы мы переоденемся и немедленно отправимся в Эшлин. Заодно проводим добрых сестер и их эскорт до монастыря.

– У тебя нет оруженосца? – удивилась она. Ранульф покачал головой:

– Мне такая роскошь не по карману. Хоть я происхожу из славного древнего рода, за душой у меня только лошадь, доспехи, оружие и кое-какая одежда да немного денег, которые я ухитрился отложить за все эти годы. Наша женитьба для меня – благословение Божие. Мне досталась добродетельная жена, я владелец поместья и теперь могу иметь законных детей и дом, в котором буду спокойно стариться.

– Сколько тебе лет? – пролепетала она, вспомнив насмешки Саэра де Бада.

– Тридцать. Еще не слишком стар, чтобы иметь детей. А тебе?

– Скоро пятнадцать, господин.

Кровь Христова! Он действительно старик!

Вслед за епископом и королем они вошли в церковь.

Дождавшись окончания службы, они распрощались с королем, и Ранульф проводил жену в странноприимный дом, где она переоделась в старую серую юбку и желтую тунику, сложив свадебный наряд в сундучок. Слуги епископа отнесли поклажу в тележку. Там уже сидела сестра Уинифред, крепко сжимавшая поводья любимого мула сестры Джозефы.

Небольшой отряд отправился в путь, быстро оставив позади Вустер. Было уже первое декабря, и день выдался холодным и ясным. Ранульф подгонял коня. Они с Седриком скакали впереди. За ними ехали монахини и Эльф, сопровождаемые воинами. Даже мул, почуяв, что скоро будет в родной конюшне, покорно трусил по дороге, к великому изумлению женщин. Вместо четырех путешествие заняло только трое суток, да еще полдня оставалось новобрачным, чтобы добраться до Эшлина.

В первую ночь они остановились в странноприимном доме аббатства, где для женщин и мужчин предназначались отдельные спальни. То же самое произошло и на следующую. И когда впереди наконец появился монастырь. Эльф показалось невозможным расстаться с монахинями, ставшими ее семьей.

– Прошу вас, приезжайте погостить в любое время, мы всегда будем рады вам, – пригласила настоятельница, тепло обнимая Элинор. – С Богом, дочь моя.

– Нелегко найти такую помощницу, как ты, – вздохнула сестра Уинифред, – но Господь, очевидно, рассудил по-своему. Жаль только, что не дал нам знать раньше.

Она тоже обняла Эльф и попросила навещать ее.

Сестра Коламба заплакала.

– О, Эльф, я думала, мы навсегда останемся вместе. Мне будет так недоставать тебя!

Эльф обхватила рукой ее плечи.

– Не нужно, Матти. Обещаю, что мы будем часто видеться.

– Пойдемте, сестры, – велела настоятельница. – Пора поблагодарить Господа за то, что сохранил нас в пути. А вы, господин, верните, когда сможете, кобылку, на которой ехала Элинор.

– Возьмите ее сейчас, – предложил Ранульф и, подхватив жену, посадил перед собой. – Дорога близкая, и моя госпожа поедет со мной.

– С Богом, сэр Ранульф, – напутствовала аббатиса и благословила на прощание новобрачных. Процессия потянулась к воротам монастыря.

– Мы могли бы вернуть кобылу завтра, – немного раздраженно заметила Эльф.

– Неужели не чувствуешь? В воздухе похолодало. Вот-вот метель начнется. Зима наступила. Но если тебе неудобно ехать со мной, Седрик пойдет пешком, а ты возьмешь его лошадь.

– Как я могу просить пожилого человека идти пешком до самого Эшлина, да еще по такому морозу? – фыркнула Эльф. – Подумать страшно.

– Значит, ты согласна ехать со мной?

– Похоже, у меня нет другого выхода, – проворчала она.

– Отчего же? Ты могла бы идти пешком, – поддразнил Ранульф и едва не рассмеялся при виде возмущенного лица жены. – Похоже, дорогая, твоя монастырская скромность быстро выветривается и ты становишься обыкновенной женщиной. И к тому же вспыльчивой, как все рыжие!

Эльф начала молиться про себя Деве Марии. Муж прав, она дала волю гневу, а это смертный грех. Придется возносить молитвы всю дорогу до Эшлина. Она больше не послушница, но должна соблюдать правила приличия. Ее сварливости нет извинения, но неужели все мужчины так назойливы и ведут себя так оскорбительно-надменно?

Эльф неожиданно остро почувствовала близость его тела. Ранульф был одет в тот же теплый плащ, что и во время первого посещения Эшлина. Видно, с тех пор его никто не чистил. Грубая ткань терла ей щеку. Муж обнимал ее одной рукой, пробуждая какие-то непонятные ощущения.