Скай О`Малли

Почувствовав себя сразу постаревшей, Скай взяла из рук мужа безжизненное тельце ребенка и передала его Дейзи.

— Позаботься о нем. Я должна утешить господина. С мальчиком в руках Дейзи выскользнула из комнаты. Теперь она, не стесняясь, громко плакала. Скай обняла мужа.

— Пойдем, дорогой. Пойдем со мной, — упрашивала она. Джеффри поднялся на ноги и двинулся рядом с ней, позволяя отвести себя вниз.

— Горячего вина, — распорядилась Скай слуге, и, когда напиток подали, добавила в него трав и помогла выпить мужу. Вместе со слугой она переодела его в ночную рубашку и тут с волнением заметила, что тело мужа горит. Укладывая его, она спросила:

— Ты нормально себя чувствуешь?

— Устал. Очень устал. И жарко. — И Джеффри откинул одеяло.

Скай положила руку мужу на лоб. Граф весь горел. Лихорадка быстро нарастала.

— Таз с холодной водой и чистых полотенец, — обернулась она к слуге. — Саутвуд закашлялся, отрывистые звуки вырвались из его горла. Ужас охватил Скай. — Нет, — прошептала она, — Пресвятая Дева Мария, только не это!

Слуга вернулся с родниковой водой из самого глубокого колодца. Она была такой ледяной, что обожгла руки Скай, когда та мочила в ней полотенце. Граф вздрогнул, почувствовав холодную ткань на своей коже.

— Мне надо прогнать твою лихорадку, дорогой, — извинилась жена, но граф в забытьи не услышал ее. Со слугой они завернули его в полотенца, а лоб постоянно орошали водой. Рубашку и простыни сменили три раза и, чтобы не распространялась зараза, все сожгли в камине.

Внезапно появилась Дейзи.

— Я принесла вам поднос. Он в прихожей. Невидящими глазами Скай посмотрела на служанку и отвела взгляд.

— Я не могу есть.

— Миледи, господину не поможет, если вы свалитесь с ног. Дети в вас тоже сильно нуждаются — они все перепуганы смертью братика. А теперь, когда граф заболел, детям еще труднее.

— Я перепугана тоже, Дейзи! — чуть не выкрикнула Скай, но только устало кивнула и, подчиняясь настояниям служанки, вышла в переднюю.

Поднос был любовно сервирован: на серебряном блюде лежал кусок варенного в масле со специями мяса, ветчина, в маленькой вазочке лук-латук, пудинг, холодный пирог и графин вина. Не разбирая вкуса, Скай пережевывала и глотала, пока не опустели тарелки, а потом быстро поднялась и вернулась в комнату к больному. Наступил кризис. Граф сотрясался от дрожи, и они с Дейзи навалили на него еще одеял.

— Горячие кирпичи! — приказала Скай, и слуга кинулся выполнять ее распоряжение.

Джеффри закашлялся, начал хватать ртом воздух. Скай заглянула ему в горло и увидела, что все оно покрыто грязноватыми белесыми налетами, а серая пленка мешает дыханию.

— Не давайте его челюстям закрыться, — посоветовала Дейзи госпоже. А сама быстро наклонилась, подцепила пленку и, вытащив ее из горла, бросила в огонь. Теперь граф был способен дышать. — Если мы не дадим гною перекрыть дыхание, мы можем его спасти. Но если он затвердеет, граф умрет, — без обиняков предупредила она.

— Нет, — затрясла головой Скай. — Я не могу его терять!

Вдвоем они принялись накладывать камфарные компрессы. Еще несколько раз Дейзи вытаскивала гнойную пленку из горла господина, облегчая его дыхание. Часы все тянулись, пока не прошел день и снова не наступила ночь. Лихорадка усиливалась и отступала. Дыхание Джеффри становилось труднее, потому что пленки образовывались быстрее и их становилось труднее вынимать. Он побледнел. Грудь болезненно вздымалась с каждым вздохом. Скай почувствовала, как из глубины ее существа поднимается отчаяние: им не удавалось победить болезнь, они лишь замедлили ее течение. Внезапно Джеффри Саутвуд открыл глаза.

— Скай! — позвал он охрипшим голосом и тут же отрывисто закашлялся.

— Я здесь, дорогой. — Она заботливо наклонилась над ним. Глаза мужа медленно блуждали по ее лицу, как будто навсегда хотели сохранить его в памяти.

— Позаботься о детях, Скай.

— Джеффри, не говори таких вещей! — Она чуть не сорвалась на плач.

Он нежно улыбнулся, с усилием протянул руку и, как бы благословляя, дотронулся до щеки.

— Ты для меня была такой радостью, дорогая, — прошептал он, глубоко вздохнул и умер.

Комната погрузилась в молчание. Ни Дейзи, ни слуга не осмеливались пошевелиться.

— Джеффри, не пугай меня, — упрашивала Скай. — Ты поправишься, любимый. Обязательно поправишься! И весной мы, как хотели, поедем в Ирландию навестить моих родных. Тогда Эван официально поклянется в верности Мак-Уилльяму. — Она продолжала говорить мужу о семейных делах и планах, которые они строили на будущее.