Устрицы под дождем

– Смеюсь. Про себя. Ну и что, он за тобой ухаживает?

Не знаю… – Она отвернулась. Маруся была уверена, что она покраснела. – Я научила его с землей здороваться. А после обеда мы вместе камни собирали.

– Камни?

– Ага. Небольшие.

– Зачем?

– Ну, так, он в кармане их носит. Для собственного спокойствия.

– Для веса?

– Для спокойствия. – Она подошла к двери, оглянулась.

– Ну, я пошла краситься. Ужасно не хочется. Но красота требует жертв.

Константин Сергеевич был, как всегда, великолепен. Даже без красного галстука.

Он разглядывал свои черные лакированные ботинки, словно искал на их гладкой поверхности собственное отражение.

– Поговорим? – спросил он Марусю.

Она пожала плечами.

– Это в твоих интересах тоже, – уточнил он.

– Ладно, – кивнула Маруся.

– Во-первых, твое имя Ольга.

– Допустим.

– Допустим? Или на самом деле?

– Да, меня зовут Ольга.

– У тебя была очень непростая жизнь, но все уже позади.

– Вы уверены?

– Уверен. И скоро мы уже будем готовы к тому, чтобы рассказать о тебе общественности.

– Кто мы?

– Люди, которые заинтересованы в твоей судьбе. Я в том числе. Ты не против моей кандидатуры?

– Вашей? Нет.

– Естественно, сразу появится милиция. Ты должна быть к этому готова. Ты расскажешь все, что может помочь им найти его. Но об этом мы поговорим отдельно. Хорошо?

– Да.

– Вместе с милицией, а скорее всего, даже раньше нее, появятся журналисты. И вот к этому мы должны очень хорошо подготовиться.

Маруся слушала, не кивая, не моргая, не шевелясь.

– Мы должны придумать легенду. Потому что никто никогда не рассказывает журналистам правду. Это глупо. Даже если правда интереснее, чем легенда, все равно нужно рассказывать легенду. Потому что легенда хороша тем, что в нее верят безоговорочно.

Константин Сергеевич прошелся по комнате, остановился около окна. Марусе пришлось повернуться в его сторону.

– Но, конечно, легенду нужно подкреплять некоторыми настоящими фактами. Два-три. Подробности. Мы с тобой обсудим это. Подробности о сексуальных притязаниях твоего насильника. Жесткие.

Маруся свернулась на кровати калачиком.

– Я понимаю, тебе не хочется вспоминать об этом… но придется. Мы вспомним об этом для того, чтобы пережить все заново и тогда уж забыть навсегда.

Он снова прошелся по комнате.

– Зато тебя ждет слава. Знаешь, это очень приятно. Я даже открою тебе секрет: по твоей жизни будет снят фильм, уже нашли режиссера. Но до этого будет написана книга.

Писатель скоро придет сюда, чтобы с тобой побеседовать. Еще у тебя будут стилист и имиджмейкер. Все самые лучшие.

– А моя мама? – спросила Маруся. – У меня есть мама?

– Конечно… Как только мы выработаем легенду и весь механизм запустится, ты сразу же с ней увидишься…

– Я… Сколько лет я там была?

– Восемь. Ты прекрасно знаешь сама.

– И… Я убежала?

– Да. Ты была в ужасном состоянии. Крайнее физическое истощение. Острый чувственный бред…

– Но я была жива…

– А мы тебя подлечили.

– И моя мама до сих пор…

«Какую-то Олю похитили восемь лет назад. И у нее есть мама. Бедная мама, которая жила с этим все эти ужасные восемь лет. Может быть, уже не надеялась? Надеялась, наверняка надеялась. Но я-то не Оля…»

– Не говорите ей, – попросила Маруся.

– Хорошо. Пока не будем. Ты отдыхай. Я еще зайду к тебе, и мы продолжим. – Он посмотрел на часы. – У тебя сейчас, по-моему, массаж?

Маруся кивнула.

Каково это – быть мамой, дочку которой похитили? И, судя по всему, изнасиловали еще маленькой? И морили голодом? И свели с ума?

Так говорила Марусина Первая Великая Любовь – «Ты сводишь меня с ума!».

А Марусина мать кричала: «Ты сведешь меня в могилу!»

Что думает обо мне мать? Что я загуляла где-то? Или волнуется? Пьет свое снотворное и не разговаривает с отцом. С подлым подставным отцом. Она всегда с ним не разговаривает, когда поссорится с Марусей. Она тогда вообще ни с кем не разговаривает.

Она еще кричит: «Вот когда у тебя будут свои дети, ты меня поймешь!»

Когда у меня будут свои дети…

Интересно, эта Оля в действительности существует?

Осенний пейзаж состоит из мокрой травы и белого неба. Чем меньше всего находится между ними, тем гармоничней пейзаж. Только воздух должен быть таким плотным, словно в него можно окунуться. Как в море. Или как в туман.