Устрицы под дождем

– Мы идем в консерваторию, в Малый зал, – объяснила Ангелина Петровна, прикуривая сигарету.

– Ах, счастливые! – воскликнула Ирина. – Я не была в консерватории уже несколько лет. А что там сегодня?

– Сольный концерт Аркашиной приятельницы.

– На фортепьяно, – уточнил Аркаша.

Как они и просили, весь заказ официант принес одновременно. В его профессиональных руках взлетели хромированные крышки, аромат распространился над столом и поднялся к потолку, оказавшись последним аргументом в выборе блюд посетителей с соседнего столика.

Аркаша заказал еще один беллини.

– Ангел, дорогая, когда я выходила от Пети в последний раз…

– Да?

– А кто вообще решил, что это молодой козий сыр? – нахмурился Аркаша.

– Позови официанта. И что? Когда ты выходила от Пети?

– Я видела одну молодую девушку, вернее, двух…

– Извините, но этот сыр недостаточно молод! Не то чтобы для меня, а вообще для того, чтобы называться молодым!

– Аркаша, просто попроси заменить себе блюдо.

– Я узнаю у шеф-повара, – проговорил официант.

– У шеф-повара что, есть его свидетельство о рождении? – Аркаша залпом допил беллини. – Унесите.

– Закажешь что-нибудь? – Ангелина Петровна дотронулась до его руки. – У меня очень приличное мяско.

– Нет такого слова! – взорвался Аркаша. – Есть слово мясо. А мяско – нет!

– Ангел, послушай, пожалуйста, – Ирина попробовала обратить на себя внимание, – я бы хотела узнать, что это за девушки? Которых я встретила?

– Я думаю, пациентки со второго этажа. Ты же знаешь наши правила: мы не ограничиваем свободу передвижения, за исключением острых случаев. Ну, и до отбоя, конечно.

– Просто одна девушка… Она показалась мне знакомой… – Ирина говорила очень тихо, сложив нож и вилку на тарелке и теребя в руках край скатерти.

Ее длинные каштановые волосы, не спрятанные под головным убором, настолько меняли ее образ, что трудно было узнать в безликой посетительнице терапевтического отделения эту красивую женщину.

За соседними столиками ее узнавали, но деликатно отводили глаза, только тихонько шушукались между собой, кивая в ее сторону головами.

– Просто мне кажется… только не подумай, что я брежу… мне кажется… она похожа на дочь одного моего знакомого…

– Невозможно! – категорически заявила Ангелина Петровна, тоже сложив приборы на тарелке с недоеденной телятиной.

– Да? – неуверенно спросила Ирина.

Аркаша махнул официанту, покрутив в пальцах пустой бокал.

– Да. А она что, что-то тебе сказала? – взгляд Ангелины Петровны был настороженным, хотя, может быть, Ирине это показалось.

– Нет…

– Нет? Ничего? Точно? Совсем ничего?

– Ничего. Да мы вообще не разговаривали…

– А, – Ангелина Петровна разрешила забрать свою тарелку. – Тебе показалось, ты просто устала.

– Как ее зовут?

Ангелина Петровна ответила не сразу. Нахмурилась.

– Оля. Но мне бы не хотелось о ней говорить. Потому что это дочка моих близких друзей. Тяжелое состояние. Анероидное помрачение сознания.

– Она дочка твоих друзей? – Ирина удивленно посмотрела на подругу. – А чем занимаются твои друзья?

Ангелина Петровна неопределенно махнула рукой.

– У них… крупная компания по продуктам питания…

– То есть они обеспеченные люди? – настаивала Ирина.

– Да, вполне. Ирочка, к чему все эти расспросы?

– Вы как хотите, а мне пора на концерт.

– Аркаша, проси счет, мы уже уходим. Ирина, не хочешь составить нам компанию?

– К сожалению, не могу, – улыбнулась Ирина.

До Зала Чайковского они доехали за несколько минут.

Ангелина Петровна ждала Аркашу в холле, пока тот чистил ботинки в туалете.

Она первый раз была в консерватории. Хотя музыку очень любит. У нее в машине стоял диск Брамса. А дома они иногда с удовольствием слушали Паваротти.

Ее внимание привлекла юная девушка около зеркала. Темненькая, с Кавказа. Она была одета в бесформенный свитер, огромные штаны и белые кеды. На голове был надет то ли платок, то ли какое-то платье.

Но самым странным был ее взгляд. Женщины никогда так не смотрятся в зеркало. Она смотрела сквозь него. Не мигая. И не шевелясь.

«Шахидка», – решила Ангелина Петровна и осторожно прошла по коридору в сторону туалетов.