Откуда было знать Элли, что случайно оброненную ею фразу ее брат Тоби...
Розамунда вынула из кармана пенни и, когда танцор добрался до того места, где сидела она, потянулась, чтобы уронить монету в его шляпу. Внезапно пальцы джентльмена сжали ее руку. Рывком подняв девушку с места, он прижался быстрым поцелуем к ее губам под смех присутствующих.
Розамунда с горящими от смущения и конфуза щеками поспешно села, гадая, заметили ли Мег и Кейт наглую выходку танцора.
– Ничего страшного, Розамунда, – заверил знакомый голос, и на скамейку рядом с ней опустился сэр Оуэн Мередит. – Иногда Птица счастья целует дам. Это считается в порядке вещей. А, я вижу, он оставил тебе свое перо. Это настоящая честь, которая обычно предназначается для тех, кто сидит за высоким столом. Возьми, девочка, и спрячь в карман. Не возражаешь, если я посижу с тобой?
Он улыбнулся Розамунде, и та снова покраснела.
– Нет, сэр, я очень рада. Я так привыкла постоянно быть с Мег и Кейт, что почти никого здесь не знаю. Но меня, разумеется, не пригласили за высокий стол.
– Разумеется, – кивнул он. – Вот смотри! Птица сейчас закончит танец, но перед этим в последний раз подойдет к высокому столу за подношением. Все, что удастся собрать, пойдет бедным.
Танцор, изображающий Птицу счастья, сделал ловкий пируэт, сорвал с головы шляпу и поднес сначала Достопочтенной Маргарет, изображая изумление при виде золотых монет, потом королеве, которую пространно поблагодарил, и, наконец, принцессам. Напоследок он, поклонившись, торжественно подставил украшенную перьями и лентами шляпу королю. Тонкая рука короля замерла над шляпой. Птица счастья склонил голову набок, разочарованно вздохнул и яростно потряс шляпой под длинным носом короля. Волна смеха прокатилась по залу. Король с притворно расстроенным вздохом вынул из складок своего одеяния бархатный кошель, неохотно открыл и вынул еще две монеты. Смех стал громче, ибо все знали, как неохотно монарх расстается с деньгами. Достопочтенная Маргарет ткнула сына локтем в бок, и он с очередным вздохом уронил весь кошелек в шляпу Птицы.
Тот торжествующе закурлыкал. Приглашенные ревом выразили свое одобрение щедрости короля. Генрих VII удостоил придворных одной из своих редких улыбок Танцор изящным прыжком подскочил к архиепископу Кентерберийскому, чтобы показать полную денег шляпу, поклонился и сорвал маску. Присутствующие увидели лицо юного принца и с энтузиазмом его приветствовали. Принц поклонился публике в последний раз и занял свое место за высоким столом.
– О Господи! – охнула Розамунда, сообразив, кто поцеловал ее.
– Теперь, – поддразнил сэр Оуэн, – вернувшись домой, ты можешь рассказывать, что получила поцелуй от будущего короля Англии!
– До чего же высок! Я и забыла; что он еще совсем мальчик, – пробормотала Розамунда.
– Он пошел в своего деда Йорка, который тоже был настоящим великаном.
– И таким же дерзким.
– Совершенно таким же, – рассмеялся Оуэн. – Могу я заметить, что сегодня вы особенно хороши, миледи Розамунда?
– Корсаж подарила Мег, а рукавчики – графиня Ричмонд, – призналась девушка, – Мейбл перешила юбку по моде. Тилли, служанка Мег, показала, как лучше это сделать.
– Значит, привыкаешь понемногу, – заметил Оуэн. – Я очень рад, ибо знаю, как ты скучаешь по своему Фрайарсгейту.
– Надеюсь, что, когда шотландская королева следующим летом отправится к мужу, мне позволят вернуться домой. Я и в самом деле скучаю. Придворная жизнь весьма волнующа, но мне не нравится постоянно переезжать с места на место. Я домоседка. И не стыжусь этого. Да и друзей у меня нет, кроме принцесс. Остальные девушки моего возраста считают себя слишком высокородными для такой простушки, как я. Они завидуют моей дружбе с Мег. А положение Кейт, боюсь, немногим лучше моего.
– В таком случае постарайся завоевать ее расположение, и, когда дочь короля нас покинет, ты не останешься одинокой. И знаешь, весьма вероятно, что когда-нибудь принцесса Арагонская станет нашей королевой. Тебе такие покровители не помешают.
– Вы дали мне хороший совет, сэр. Но останетесь ли и вы моим другом? Я хотела бы, чтобы наша приязнь длилась вечно.
– Я тоже хотел бы этого, – кивнул Оуэн, и взгляд его глаз согрел ее, – но в один прекрасный день у тебя снова появится муж. Он может не одобрить нашей дружбы, и ты должна быть к этому готова.
– Я никогда не выйду за человека, способного отвергнуть моих друзей, – возразила Розамунда. – Хью учил меня, что я должна думать о себе и решать, что лучше для меня и Фрайарсгейта.