— Ты льстишь мне самым бессовестным образом, особенно если учесть все обстоятельства! — возмутилась Розамунда.
— Я скорее проведу с тобой всего один волшебный год, Розамунда, чем всю жизнь буду влачить жалкое существование возле любой другой женщины в этом мире. А теперь, милая, давай лучше займемся выбором тканей для наших будущих нарядов, — предложил Патрик.
Платье, сколотое в нужных местах, осторожно сняли с Розамунды.
Селестина щелкнула пальцами, и Мария послушно принесла в гостиную шелковое одеяние какого-то невероятного синего цвета.
— Вот, накиньте поверх вашей сорочки, — предложила портниха.
— Что это? — поразилась Розамунда.
— На том берегу моря, в тех краях, где правят турки, эту одежду носят постоянно. И называют кафтаном. По-моему, для того чтобы ходить по дому, он подойдет лучше, чем нижняя сорочка, мадам. А как вам нравится цвет? Цвет настоящей персидской бирюзы!
— Чудесно! — восхитилась Розамунда. — Спасибо, Селестина! Я с большим удовольствием буду носить этот… кафтан!
— Ну а теперь, — провозгласила портниха, — можно взглянуть и на ткани, которые я принесла для вас и Патрицио, мадам. Мария! Образцы тканей. Vite! Vite! Скорее!
Коллекция образцов оказалась на удивление богатой. Здесь были самые разные ткани каких угодно цветов и оттенков. Шелк, парча, легчайший бархат, тонкий батист и кружева.
— Как был бы рад Том увидеть все это богатство! — восторженно заметила Розамунда. — Он обладает таким тонким вкусом! Мне остается лишь надеяться на то, что я усвоила его уроки! — Она пощупала кусок парчи темно-зеленого цвета и добавила: — Это подошло бы мне. Селестина кивнула:
— А еще этот голубой шелк и рыжий бархат подходят по цвету к вашим чудесным волосам. А как насчет кремовой парчи с золотой нитью?
— Она очень красивая, — согласилась Розамунда, и портниха отложила образец в сторону. — Ох, какой чудесный оттенок лаванды!
Патрик снисходительно следил за тем, как женщины перебирают образцы тканей. Но тут Розамунда обратилась к нему, чтобы посоветоваться, какой цвет предпочел бы он для своего костюма.
— Поскольку я джентльмен, то предпочел бы более приглушенные тона, — ответил он.
Женщины переглянулись и продолжали выбирать ткани для будущих нарядов Розамунды и Патрика. На это ушло довольно много времени. Но вот все образцы были пересмотрены, и Селестина приказала своей помощнице навести порядок.
— Теперь мне осталось только снять мерку с Патрицио! — заявила она с лукавой улыбкой. — Подойдите сюда, милорд, и позвольте мне взглянуть, насколько вы выросли за эти годы. На вид вы совсем не изменились, но кто знает?
Она стала снимать с графа мерки, что-то бурча себе под нос и делая короткие пометки угольной палочкой на обрывке пергамента, предусмотрительно принесенном с собой. Обмерив графа, Селестина выпрямилась и сунула свои заметки в глубокий карман платья.
— Ты все еще стройный, на зависть любому мужчине, — удовлетворенно заметила она. — Завтра я принесу ваши наряды для первой примерки и ваше платье цвета морской волны, мадам. Мы украсим его вырез вышивкой, но только самой простой. — С этими словами Селестина развернулась и отправилась к себе в мастерскую.
— Для женщины ее комплекции Селестина на удивление проворна, — заметила Розамунда после того, как портниха ушла.
— Значит ли это, что ты больше не ревнуешь? — усмехаясь, спросил граф.
— Я не сказала ничего подобного, милорд, поскольку видела, как она успела тебя ощупать, особенно когда снимала мерку с ног. По-моему, она скорее сняла бы мерку с другой части твоего тела, и ты бы против этого не возражал! — ехидно заметила Розамунда.
— Селестина всегда знала, как надо работать руками! — в тон ей ответил Патрик, а затем поспешно обнял и нежно поцеловал. — Но ее умение не сравнится с твоим, моя дорогая, и я обожаю тебя за это!
— У нас еще остались какие-то дела на сегодня, милорд? — спросила она.
— Хочешь, чтобы Дермид и Энни подали холодный ужин? Мы съедим его, когда захотим, а слуги пусть удалятся и не мешают нам предаваться лености и разврату!
— Уж не предлагаете ли вы, милорд, снова вернуться в постель? — спросила невинным голоском Розамунда.
— Да, милая, именно это я и предлагаю, — ответил граф, и в его зеленых глазах вспыхнули искорки вожделения. — У нас впереди еще много недель свободной любви, Розамунда, и я готов начать прямо сегодня!