Остров на краю света

Я направилась в Ла Уссиньер, испытывая настолько сильное облегчение, что не могла бы признаться в нем даже самой себе. Я повторяла: я пыталась. Честно пыталась. Если б мне хоть кто-нибудь помог... но молчание отца, неприкрытая враждебность Аристида и даже двусмысленная доброта Туанетты — все говорило мне, что я в одиночестве. Даже Капуцина, узнав, что я задумала, скорее всего, примет сторону моего отца. Она всегда хорошо относилась к Жану Большому. Нет, Бриман прав. Кто-то должен повести себя как разумный человек. А саланцы, которые отчаянно цепляются за свои суеверия и старые обычаи, в то время как море с каждым годом уносит все больше народу из их числа, скорее всего, не поймут. Значит — Бриман. Раз мне не удалось убедить Жана Большого, что для него лучше, — может, это удастся Бримановым докторам.

Я пошла длинной дорогой — к «Иммортелям», мимо Ла Буша. Я никого не видела, кроме Дамьена Геноле, сидевшего в одиночестве на камнях с рыболовной сумкой и удочками. Я махнула ему рукой, он в ответ молча кивнул. Уже опять начался прилив — белый шум где-то вдалеке. Подальше, в самом узком месте острова, можно было наблюдать, как прилив идет сразу с двух сторон. В один прекрасный день талия, соединяющая тело Колдуна, пресечется, и Ле Салан будет отрезан от Ла Уссиньера навсегда. Я подумала, что это будет означать конец для всех саланцев.

На полпути к «Иммортелям» я встретила Флинна. Я не ждала никого увидеть — тропа, идущая вдоль берега, была узка, и пользовались ею нечасто, — но он, кажется, совсем не удивился, увидев меня. Сегодня утром он вел себя как-то по-другому — бодрая беспечность сменилась сдержанной нейтральностью, огонек в глазах почти погас. Не из-за «Элеоноры» ли, подумала я, и сердце у меня сжалось.

— Что, про святую никаких новостей? — Даже я слышала, как фальшив мой жизнерадостный голос.

— Вы идете в Ла Уссиньер.

Это прозвучало не как вопрос, хотя я видела, что он ожидает ответа.

— Повидаться с Бриманом, — продолжал он тем же невыразительным тоном.

— Кажется, всем очень интересно, куда я хожу.

— И неудивительно.

— Что вы хотите сказать? — Я услышала резкость в собственном голосе.

— Ничего.

Он, кажется, собирался пойти своей дорогой — сделал шаг в сторону, чтобы пропустить меня, глаза уже устремлены куда-то еще. Внезапно мне показалось, что ни в коем случае нельзя дать ему уйти. Хотя бы он должен меня понять.

— Я вас очень прошу. Вы его друг, — начала я.

Я знала, он поймет, про кого я говорю.

Он на мгновение застыл.

— Ну и что?

— Может, вы с ним поговорите. Попробуете его убедить.

— Что? — переспросил он. — Убедить его переехать?

— Ему нужен особый уход. Надо, чтобы он это понял. Кто-то должен взять ответственность на себя.

Я подумала про дом, битое стекло, растерзанные книги.

— Он может причинить себе вред, — сказала я наконец.

Флинн поглядел на меня, и я поразилась жесткости его взгляда.

— Звучит правдоподобно, — тихо сказал он. — Но мы-то с вами знаем правду, верно?

Он улыбнулся, совсем не дружелюбно.

— Речь идет о вас. Все разговоры про ответственность — в конечном итоге они сводятся именно к этому. Как для вас будет удобнее.

Я хотела сказать ему, что всё совсем не так. Но слова, казавшиеся такими естественными в устах Бримана, звучали фальшиво и беспомощно, когда исходили от меня. Я видела, что Флинн в самом деле так думает, — думает, что я делаю все это для себя, для собственной безопасности, а может, даже в какой-то степени хочу отомстить Жану Большому за все годы молчания... Я хотела сказать ему, что это не так. Я была уверена, что это не так.

Но Флинн уже потерял ко мне интерес. Пожал плечами, кивнул и удалился по тропе быстро и бесшумно, как браконьер, а я стояла, уставившись ему вслед, и в душе у меня росли гнев и растерянность. Какого черта, да кто он такой вообще? Какое право имеет меня судить?

По прибытии в «Иммортели» мой гнев, вместо того чтобы утихнуть, разгорелся еще сильнее. У меня больше недоставало уверенности на разговор с Бриманом — помимо всего прочего, я боялась, что от первого же доброго слова плотину прорвет слезами, копившимися со дня моего приезда. Так что я вместо этого болталась у причала, наслаждаясь тихим плеском воды и яхточками, летавшими поперек залива Для отдыхающих было еще рано; лишь немногие лежали на верхнем краю пляжа, под эспланадой, где рядком сидели на белом песке свежевыкрашенные пляжные беседки.