Приют героев

Громко лаял Лю – собаке досталось саквояжем.

– Гони, рыжий!

Старуха облегчала повозку, чтобы та не перевернулась, несясь с холма.

Конрад глянул вниз, на перекресток, утонувший в пыли. Ничего нельзя было разобрать: редкие отблески стали, суматошное движение, как в разворошенном муравейнике, крики, приглушенные ватой расстояния. Вот из облака вылетел темный рыцарь и тараканом помчался прочь, кособочась в седле, прижимая к груди раненую руку.

Его никто не преследовал.

Барона обдало ветром. Молчавшая по своему обыкновению мистрис Форзац, о которой все забыли, едва Конрад посторонился, бросила лошадь вперед, заставив перескочить через груду вещей. Лю, басовито гавкнув, рванул следом за хозяйкой.

– Куда вы?! Стойте!

Ну что ты будешь делать с этими цивильными?! Секунду барон колебался: следовать за самовольной мистрис или остаться? И тут увидел еще двух всадников. Пара наблюдателей, следивших за лже-квесторами от клиентеллы, спешила присоединиться к битве. До людей на холме им теперь не было никакого дела.

Обходя отряд слева, по бездорожью, черные идеалисты мчались на подмогу.

В тот миг, когда барон принял решение скакать наперерез, змеиное шипение разорвало воздух у самого уха Конрада. Ближний всадник дернулся и стал заваливаться набок, цепляясь за повод слабеющими пальцами.

– Деточки!..

Рука Аглаи Вертенны, занесенная для броска, сжимала второе веретено, но оставшийся рыцарь Вечерней Зари был уже слишком далеко.

– Я его возьму! Давайте вниз… только осторожно!..

Последние слова барон кричал через плечо, гоня кобылу вслед уходящему рыцарю. Судьба радовалась остроумной репризе: вновь обер-квизитор преследовал человека в черном. Но на сей раз Конрад собирался достать беглеца любой ценой. Под копытами – жухлая трава, колдобины, ямы. Кусты дружинника бросаются навстречу, пытаясь задержать. Кобыла спотыкается, в груди противно ёкает – нет, ничего, выровнялась. Черная глянцевая спина впереди: хитин жука-трупоеда. Жаль, арбалета нет. Добро, Зло – химере под хвост!

– Стой!

Черный оглядывается, придержав коня, разворачивается навстречу. Длинный палаш покидает ножны, визжа разъяренной ехидной. Лицо всадника совсем молодое, безусое. На кончике носа потешно висит капля пота. Он очень похож на корнета Лефевра: не растерянного юнца, каким был корнет в холле «Приюта героев», а самоуверенного, дерзкого насмешника, желающего блеснуть остроумием перед офицерским собранием. Оба мальчишки; оба до краев полны самоуверенностью.

Что это меняет?

Ничего.

* * *

Расстояние было чрезвычайно большим.

Впрочем, для тех, кто умеет ловить элементалей воздуха и щекотать их под мышкой кончиком ногтя, такие пустяки не играют особой роли. Как известно, от щекотки элементали – речь о «сквознячках», не достигших полной фазы взросления – выгибают спинку дугой, на манер кота, и достигают высшего просветления. Если, усиливая или ослабляя воздействие, верно подобрать кривизну выпуклости, можно превратить слабое человеческое зрение в орлиное.

Для людей, ждущих на меловом холме, среди которых вигилла с радостью узнала барона Конрада, обзор застилало облако пыли. Но для зрителя, стоящего на балконе одной из башен Чуриха, вид открывался дивный и поучительный. Как говаривал толстяк Месроп в минуты хандры:

«Чтоб вы так жили, как они выживут!»

По собственной инициативе, сверх обязательного для вигилов курса «сизача» – силового задержания чародеев, – Анри время от времени посещала факультатив по стычному рукоприкладству. Интерес ее был академическим, касаясь теории и истории ратных практик; лишь таких горлохватов, как, скажем, Ингвальд Холера или Грегор Богомолец, натаскивали на бранные дела «всухую», без применения Высокой Науки. Прошлым летом занятия на факультативе вёл Кристобальд Скуна, прославленный гипнот-конверрер, отец-основатель храма Шестирукого Кри. Изложив методики поглощения боевых навыков хомобестий, в финале семинара гипнот поделился сокровенным: неудачами в начале творческого пути.

«Был молод, – честно сказал маг. – Хотел здесь и сейчас, всего и сразу.»

Он поведал, что к хомобестиям, частичный гуманизм коих облегчает совмещение психо-лекалов, пришел спустя годы, а сперва замахнулся на невозможное. Подняв руку, Анри спросила: «Кого именно, уважаемый коллега, вы взяли за типологическую основу? Великих бойцов прошлого? Хищных животных? Демонов?»