Приют героев

И как с ней Кош справился?

«Видать, сильно вас по физиономии отоварили, сударь! – ехидно отозвался внутренний подлец-голос. – Сам Кош, судя по его комплекции, в такую зверюгу превращается, что медведь от страха поседеет!»

– Укусила, зар-р-раза!

Малой еще разок пнул сестру и принялся зализывать рану на предплечье – точь-в-точь, как днем Агнешка.

– Давайте, перевяжу.

Барон сунулся в саквояж – в поисках прокипяченных бинтов, которые Любек обычно выдавал господину в немереном количестве.

– Скажите, Кош… А правда, что на хомолюпусах все зарастает, как, простите, на собаках?

– Брехня. На собаках хужей зарастает.

– Так, может, бинтовать не надо? Я о вашей руке.

– Надо. Покусала ведь, стерва!

– Отчего бы вам не сменить облик? Чтоб ускорить процесс заживления? Я, конечно, повязку наложу, но если есть более действенное средство…

– Облик сменить? Обернуться, значит?

Рыжий богатырь глядел на Конрада, растерянно моргая.

– Дык не умею я, – сокрушенно вздохнул он, с унынием разведя лапищами. – И рад бы…

– Не умеете?! – опешил фон Шмуц. – А каким же образом вы сестру одолели?

– Не образом, а веревкой. Агнешка в окно скакнуть намылилась, а я сзади навалился, скрутил и связал. Веревку-то я с собой прихватил. Как чуял: пригодится.

– Вы были в человеческом обличьи?!

– Ну да, в человечьем. Как бы я ей иначе лапы вязал? Ничего, я привычный! Не одну сеструху заломать могу, коли припрёт. Я и папашу, бывало, ломал, и дядьёв…

– Но вы оборотень? Хомолюпус?!

Не прекращая разговора, Конрад деловито приступил к перевязке. Следы от зубов были глубокие, но накладывать швы, к счастью, не требовалось.

– Ага, хомолюпус. Туже бинтуй, не боись! Ежели по родне считать: вовкулака от дедов-прадедов. Только в семье, оно… Не без урода, значит. У тебя, светлость, племяш, у нас – я. С волками жить – волком выть, а у меня с этим делом – беда! Не умею. Я по-другому оборачиваюсь, просто снаружи не видно. То дурак дураком, то умный – аж страсть! Умным интереснее, зато дураком жить проще. Кручусь помаленьку…

«Не врет!» – шестым чувством понял барон. Теперь становилось ясным, отчего рыжий детина морозил глупость за глупостью, а потом вдруг подсказывал такое, до чего обер-квизитор сам вряд ли бы додумался. Дурак-оборотень, значит?!

– А сейчас вы как? Умный – или?..

– Или дурень?

Кош призадумался, взлохматил шевелюру здоровой рукой.

– Не знаю! – объявил он и подмигнул барону с подозрительной веселостью. – Вот ты сейчас какой, светлость: умный или глупый?

– Я? Да кто ж вам такое сам про себя скажет, Кош?!

– А я, значит, отвечай? Умный ты, светлость, а дурной, вроде нашего…

– Погодите! Вас же сестра покусала! Значит, вы теперь должны настоящим хомолюпусом сделаться…

– Не-а, – лениво мотнул Кош кудлатой головой. – Не должен. Кусали меня тыщу раз… сам просил маманьку: цапни, мол!… никакой пользы…

Волчица тем временем ухитрилась освободить от веревок пасть и исподтишка грызла путы на передних лапах. Надеялась: не заметят. Наивная! На то и Бдительный Приказ, чтобы бдить. Да и любимый братец не дремал. Вдвоем с рыжим барон произвел еще одну «перевязку» – по-новой замотав пасть Агнешки, которая отчаянно сопротивлялась. На сей раз укусов удалось избежать: Конрад воочию увидел, как дурак-оборотень ломал и папашу, и дядьёв, и, наверное, пол-стаи…

За этой возней оба пропустили шум в коридоре и обернулись, лишь когда в комнату боком протиснулся Рене Кугут, опираясь на костыль.

– О, зубарь! Не спится?

– Вы с ними… справились?

– Не боись, справились! С чего они сюда ломились, не знаешь?

– Хотели забрать вот это, – барон указал на медальон, видимый в вороте сорочки.

– Медаль? Хвост облезлый! Ох, дурак я, дурак! – Кош звонко хлопнул себя ладонью по лбу. – Я ж сеструхе самолично рассказал! Как собирались на поиски, как зубаря встретили… И про медаль тоже! Агнешка мне еще про какой-то… фаллос?..

– Омфалос.

– Во-во, про ам-фаллос брякнула! Он им для мирового счастья шибко нужен.

– Господа, вы в очередной раз спасли крепундию и, скорее всего, мою жизнь. Я в неоплатном долгу…

– Да чего там…

Скрипнула наружная дверь.

– Кого там еще бесы несут?!

В коридоре затопали мерные шаги.

– Умоляем простить за прерванный здоровый сон, – прозвучало из-за двери. Слегка запоздалый, раздался вежливый стук. – Малые неживые товарищи просят у малых живых товарищей разрешения войти. Скажите малым неживым товарищам: добро пожаловать!