Я приехал к нему около полудня. Госпожа Судзуки сразу меня узнала и, немного волнуясь, повела в дом. Это наводило на мысли о том, что гости у Мацуды, с тех пор как я полтора года назад заезжал к нему, бывали нечасто.
– Он сейчас гораздо крепче, чем когда вы его в прошлый раз видели, – радостно заверила меня госпожа Судзуки.
Она проводила меня в гостиную, и через несколько минут туда совершенно самостоятельно вошел Мацуда, одетый в свободное кимоно. Он был явно рад меня видеть. Какое-то время мы говорили о всяких пустяках и общих знакомых, и лишь когда госпожа Судзуки принесла нам чай, после чего тактично удалилась, я вспомнил, что нужно поблагодарить Мацуду за теплое, полное сочувствия письмо, которое я получил от него во время своей недавней болезни.
– Ты отлично выглядишь, Оно! Похоже, ты совсем поправился, – заметил он. – Глядя на тебя, и не подумаешь, что совсем недавно ты серьезно хворал.
– Да, сейчас я значительно лучше себя чувствую, – кивнул я. – Но мне велели быть осторожным, не переутомляться и повсюду ходить только с палкой. А в остальном я так же здоров, как раньше.
– Ну, Оно, ты совсем меня разочаровал! Я-то думал, что мы с тобой, два старичка, всласть побеседуем о своих недугах. А ты вон какой! В точности как в прошлый раз, ни капли не изменился! Что ж, мне остается только смотреть на тебя да здоровью твоему завидовать.
– Чепуха, Мацуда! Ты очень хорошо выглядишь.
– Нет уж, в этом-то тебе вряд ли удастся меня убедить! – возразил он со смехом. – Хотя за этот год я действительно немного прибавил в весе. Ты лучше расскажи: счастлива ли Норико-сан? Я слышал, что свадьба ее прошла вполне успешно. А ведь когда ты в последний раз приходил сюда, то очень о ней тревожился.
– Да, все сложилось на редкость удачно. И к осени Норико уже ждет ребенка. После стольких треволнений жизнь ее складывается пока удивительно хорошо. Я и надеяться на такое не мог.
– Ты, значит, к осени внука получишь? Что ж, такого события, должно быть, ждут с особым нетерпением.
– Между прочим, – заметил я, – моя старшая дочь тоже через месяц рожать собирается – второго уже. Она давно очень хотела второго ребенка, так что для всех нас это событие будет особенно приятным.
– Да уж, двое внуков, которых ждут с нетерпением… – Мацуда немного помолчал, улыбаясь и кивая, словно в подтверждение собственных мыслей. Потом вдруг сказал: – Ты, Оно, конечно, помнишь, я всегда был слишком занят проблемами улучшения нашего мира, чтобы подумать о женитьбе. Припоминаешь наши споры перед тем, как вы с Митико-сан поженились?
Мы оба засмеялись.
– Двое внуков! – повторил Мацуда. – Да уж, тебе есть ради чего жить.
– Это правда. И с дочерьми мне очень повезло.
– А скажи, ты живопись-то не совсем еще забросил?
– Ну, иногда пишу – так, акварельки, чтобы время провести. В основном растения, цветы. Для собственного развлечения.
– И все-таки хорошо, что ты снова за кисть взялся! Когда мы виделись в последний раз, мне показалось, что ты бросил живопись навсегда. И полностью в ней разочаровался.
– Так и было. Я ведь действительно долгое время даже не брал в руки кисть.
– Да, Оно, ты, похоже, тогда не только в живописи разочаровался, но и все свои прежние иллюзии утратил. – Мацуда вдруг улыбнулся и посмотрел на меня. – А ведь когда-то тебе ужасно хотелось внести свой весомый вклад в общее дело.
Я тоже улыбнулся и сказал:
– Но ведь и тебе, Мацуда, этого хотелось. И ты ставил перед собой не менее высокие цели. В конце концов, ведь именно ты сочинил тот манифест для антикитайской кампании. И вряд ли он отражал самые скромные из наших надежд.
Мы снова немного посмеялись.
– А ты помнишь, Оно, как я называл тебя наивным? Как издевался над узостью твоего кругозора? А как ты сердился на меня, помнишь? Что ж, похоже, широты кругозора нам обоим тогда не хватало.
– Да, наверное. Но если бы тогда мы видели вещи более ясно, то такие, как мы с тобой, Мацуда… Кто знает? Возможно, нам удалось бы совершить что-то действительно хорошее. У нас ведь всего хватало – и сил, и смелости, и куража. Нет, правда, все это у нас было в избытке, иначе мы не смогли бы руководить той кампанией по созданию Новой Японии, помнишь?
– Конечно помню. Хотя тогда у нас и противники имелись весьма могущественные. Вполне можно было самообладание утратить. И больше всего, наверное, нам помогала наша безоглядная решимость.