Продавцы невозможного

– Джезе – архиепископ Баварский. Теоретически, по рангу он равен монсеньору Таллеру, однако пользуется куда большим авторитетом в Католическом Вуду. Он первый белый…

– Так он белый? – поднял брови Кимура.

– Ты даже этого не знаешь? – улыбнулась Матильда.

– Да мне по фигу Вуду.

– Не ори, – попросил Рус. – Не забывай, где мы.

К счастью, окружающие не расслышали опрометчивое замечание Кимуры.

– Джезе – первый белый, который стал архиепископом за последние тридцать лет, – продолжила Пэт. – Поговаривают, что он сменит Ахо. А еще поговаривают, что он сменит Ахо гораздо раньше, нежели тот рассчитывает.

– Идет борьба за власть?

– И это вызывает у людей дополнительный интерес. Всем хочется послушать будущего лидера Католического Вуду.

– Мы поэтому здесь? – негромко спросила Матильда.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты поняла. – Матильда недовольно посмотрела на подругу. – Мы здесь, потому что Джезе грозит опасность?

Патриция промолчала.

– Ответь!

Девушки чуть замедлили ход, отстав от парней на пару шагов.

– Я не знаю, – буркнула Пэт.

– Не знаешь или не хочешь отвечать?

Следующую реплику Патриция выдала после длинной паузы. И опять – тем же самым, странным тоном, который Матильда слышала в мастерской:

– Джезе необычен.

– Тебя к нему тянет?

– Возможно, это еще одна ошибка, пустышка…

– Поэтому ты хочешь его послушать… – И тут Матильда догадалась: – Ты уже все поняла! Ты знаешь, что его слово – настоящее!

– Он – великий человек.

Матильда взяла подругу за плечо:

– Тебя к нему тянет?

– Я должна оказаться рядом и окончательно все понять, – тихо ответила Пэт.

От продолжения разговора ее спас Лакри.

– Судя по сообщениям, люди начали приходить на площадь с вечера, – проворчал он, изучая приходящие в «балалайку» сведения.

– То есть лучшие места уже заняты? – разочарованно протянула Матильда.

– Поверь, слышно будет везде, – пообещал Кимура, кивая на экраны.

Помимо стандартных уличных мониторов, транслирующих в обычные дни рекламу и новости, вудуисты установили кучу дополнительных панелей, и на всех – картинка с площади.

– Трансляцию я могла посмотреть дома, – надула губы Матильда и выразительно посмотрела на Пэт.

– У нас билеты в первый ряд, – с улыбкой ответила та.

– Ого!

– А как мы пройдем?

Люди, люди, люди… Чем ближе площадь, тем плотнее становилась толпа. В двух кварталах от соборной площади второй и третий уровни уходили в стороны, и людям приходилось спускаться вниз.

– Чуть дальше организован специальный коридор.

– Верно, – кивнул Рус, вызвавший на наноэкран схему площади. И ядовито добавил: – Не знал, что на проповедях предусмотрены VIP-ложи.

– Не все прихожане одинаковы.

– Перед богом?

– Перед людьми.

– И как на это смотрит бог?

– Как обычно – сверху. – Пэт усмехнулась. – С гораздо большим неодобрением он смотрит на тех, кто не верит.

– Кстати, хочу еще раз поблагодарить тебя за разрешение совершить визит, – негромко произнес Джезе, терпеливо ожидая, когда помощники закончат наматывать поверх фиолетовой сутаны красный пояс.

– Ты великолепный оратор, и слова твои падают на благодатную почву, – убежденно ответил Таллер. – Я надеюсь увеличить число прихожан.

– Я уверен в этом, – улыбнулся Папа.

– Такое ощущение, сукин ты сын, что твоим языком управляют духи Лоа.

– Так и есть, Джош, так и есть.

Они были старыми друзьями и разговаривали как старые друзья, однако Папа чувствовал, что московский архиепископ слегка нервничает. Возможно, беспокойство Таллера объяснялось политическими причинами: не отказав Джезе в просьбе провести пастырский визит, он рисковал серьезно испортить отношения со всемогущим и злопамятным Ахо. Возможно, Таллер нервничал потому, что, кроме архиепископов и одного помощника, в комнате находились только «кельнцы». А возможно, некоторое смятение Джошуа объяснялось чем-то другим…

– Ахо сильно ругался?

Таллер едва заметно вздрогнул, но тут же взял себя в руки и дипломатично ответил:

– Я не скрыл от настоятеля, что не отказал тебе в просьбе.

То есть Ахо знал о визите не меньше месяца.

– Наша дружба общеизвестна, а потому настоятель с пониманием отнесся к ситуации.

Монсеньор Джошуа делал реверансы в сторону Папы, иногда довольно рискованные реверансы, однако окончательно принимать сторону баварского архиепископа не спешил. Выжидал, как и большинство других иерархов Вуду. В принципе Папа не имел ничего против такой позиции, главное, чтобы не мешали, но иногда признавался себе, что проигрывает Ахо по числу открытых сторонников.