Лучший день в жизни

– Привет, милая. Как прошел день? – спросил он, и Коко, не удержавшись, рассказала ему о разговоре с матерью. Днем ей звонила еще и Джейн, но Коко не стала отвечать.

– Все то же самое, – жаловалась она. – Кинозвезда и собачья нянька! Послушать маму, так я гожусь только для постели, да и то ненадолго!

– Напрасно ты себя недооцениваешь, – возразил он. – По-моему, в постели с тобой вообще можно потерять счет времени.

– Ох, перестань! – взмолилась она и впервые за весь день улыбнулась.

– Не принимай это близко к сердцу. Сегодня в газетах только и пишут, что о нас с тобой. Опубликовали снимок, на котором я обеими руками держу тебя пониже талии, заталкивая в машину. Пожалуй, это будет моя любимая фотография.

– А что еще там пишут? – встревожилась Коко.

– В одной из газет тебя назвали моей очередной красоткой, в другой – моей новой загадочной подружкой, словом, все как обычно. Мы же ничего не натворили – ни ты не напилась в стельку, ни я. Мы не занимались сексом прилюдно, хотя было бы любопытно попробовать. Везде пишут, что ты моя новая пассия, еще одна любовница, и так далее, и тому подобное. Но поверь, это ненадолго – скоро они угомонятся. А пока это последняя сенсация, и естественно, все хотят узнать, где ты живешь и кто ты такая. Но ты живешь в другом городе, а я вообще уезжаю, так что все будет в порядке. – А если бы она жила с ним? Их преследовали бы по пятам. Вот потому-то Коко и не торопилась переселяться в Лос-Анджелес. – Не волнуйся, – продолжал Лесли. – Рано или поздно это все равно должно было случиться. Но мы уже вышли из подполья, теперь все позади. Это что-то вроде потери девственности: неприятно и больно лишь в первый раз, но если мы будем вести себя на людях прилично, нас вскоре оставят в покое.

Коко считала его настрой слишком оптимистичным, но спорить не стала. Вечером, когда она думала о Лесли, снова позвонила мать. Первым побуждением Коко было не отвечать на звонок, но она передумала. Мать сообщила, что какая-то журналистка звонила ей и выспрашивала, где живет ее дочь. Коко задумалась: не та ли это журналистка, которая устроила ей допрос в доме продюсера? По словам Лесли, в одной из газет упомянули об этом.

Мать велела своему секретарю сообщить, что Коко живет в Европе, а в Лос-Анджелес приезжала только на несколько дней.

– Правильно, мама. Спасибо тебе. – Коко испытала прилив благодарности к матери, хоть та и не верила в серьезность намерений Лесли.

– На какое-то время мы собьем их со следа. Когда ты снова встречаешься с ним? – В голосе матери послышалось любопытство.

– В эти выходные. В Болинасе. А в следующий понедельник он уезжает сниматься в Венецию на месяц или на два.

– Вот тогда-то между вами все и кончится: сама посуди, вокруг него одни звезды, а ты за шесть тысяч километров. Голливудские романы в таких условиях не выживают. В разлуке любой потянется к тому, кто находится рядом, а не к тому, кто остался дома, вроде как в круизе.

– Ну, спасибо, утешила, – проворчала Коко. Только таких объяснений ей и не хватало.

– Если хочешь встречаться с таким человеком, как он, будь реалисткой. – Коко хотелось поинтересоваться, насколько реалистично оценивала свои шансы сама мать, встречаясь с молодым мужчиной, но она удержалась. Уважение Коко к матери всегда превосходило уважение Флоренс к дочери. – Кто с ним снимается? – продолжала расспросы мать.

Коко перечислила имена партнеров Лесли, в том числе и Мэдисон Олбрайт.

– К ней-то он и уйдет, – подхватила мать. – Перед такой красоткой ни один мужчина не устоит.

– Большое спасибо, мама. – На Коко вновь накатила тоска. Она еще раз поблагодарила мать за то, что та сумела сбить со следа прессу, и закончила разговор. Несколько часов она провалялась в постели без сна, думая о том, что услышала за сегодняшний день. К утру мысли о партнерше Лесли вконец замучили Коко. Признаться в этом самому Лесли она не решилась, но за неделю совсем извелась. В разговорах с ним Коко ни разу даже не упомянула имени Мэдисон. В пятницу вечером, когда Лесли вошел в дом, Коко понадобились все силы, чтобы не разразиться слезами. Он открыл дверь своими ключами и нашел Коко в ванне, с мокрыми волосами и чалмой из полотенца на голове. Едва взглянув на нее, Лесли расцвел широкой улыбкой, мгновенно разделся, влез в ванну, и Коко усмехнулась.

– Вот это настоящее возвращение домой, это я понимаю! – с удовольствием воскликнул он, целуя Коко. Они предались любви прямо в ванне. Несмотря на опасения предыдущей недели, ночь прошла идеально, словно и не было расставания. Все шло так, как и должно было быть. На следующее утро они увезли собак в Болинас. Погода не подвела: как обычно в сентябре, началась жара, температура поднялась чуть ли не выше, чем летом, ночи были теплы и благоуханны. Коко и Лесли казалось, что за время разлуки их любовь только окрепла. Лесли ничем не показывал, что ему интересна Мэдисон Олбрайт, но ведь он был еще дома, а не в Венеции. На время тревога Коко утихла. Лежа в объятиях Лесли на террасе и глядя в звездное небо, она ни на минуту не сомневалась, что он любит ее. Он повторял это вновь и вновь, и Коко верила его словам. У нее просто не было причин им не верить. Он опять умолял ее приехать в Венецию, и Коко твердо обещала.